— Да ладно тебе, мам, — отмахнулась я. — Подумаешь, залетела.

— Что? — вскочила она. — Уже? Ты же только сегодня ночью бегала или до этого успела?

— Я про тебя, вообще-то, — едва сдерживала смех, глядя в округлившиеся глаза родительницы. — Ты же залетела мной, когда студенткой была.

— Не пугай так мать! — ткнула она меня в плечо кулаком. — Я эти грабли всю жизнь старательно с твоего пути убираю, чтобы хоть ты на них не отплясывала.

— Шампусик-то пить будем или нет? — напомнила ей о шипучке в бокале.

— Конечно, будем! — фыркнула мама. — Когда я еще обмою первое свидание дочери, если не сейчас?

— Ничего, что ты спаиваешь дочь с семи утра?

— Мы никому не скажем, что алкашки, — игриво улыбнулась мама и подтолкнула меня плечом, когда я встала рядом с ней у кровати. — Ну, рассказывай.

— Что? — вскинула я брови.

— Какой он? Красивый? Сексуальный? Или круче, чем просто сексуальный?

— Это как?

— Восхитрахательный, — мечтательно выдохнула мама и отпила шампанского.

– Фу! — поморщилась я. — Тебе не кажется, что к вопросам сексуального воспитания нужно подходить несколько иначе?

— А то ты не знаешь, что там и как всё устроено, — иронично произнесла она и возвела глаза к потолку. — Сейчас такая просвещенная молодежь, что любой двенадцатилетний шкет уже может давать лекции по теме сексуального воспитания. Это я и моё поколение в твои годы старательно обходили капустные поля, чтобы не найти там ребенка раньше, чем закончат институт.

— Это ж на каком таком поле ты гуляла, что меня нашла?

— На ромашковом или арбузном. Точно не помню. Помню, что задницу покусали комары.

— Тяжко же я тебе далась.

— Не то слово, — нарочито устало выкатила мама глаза. — Ну, так что?

— Что?

— Какой он? Я его знаю?

— Красивый, сильный, умный и… опасный, наверное, — задумалась я, глядя как пузырьки газа поднимаются со дна бокала.

— Опасный? — насторожилась мама. — Ты под дулом пистолета на свидание ходила?

— Нет, — покачала головой. — Просто, в нем есть нечто такое, что притягивает и пугает одновременно?

— Грудь больше твоей? — подкинула она вариант, плохо пряча улыбку за стеклом бокала.

— Так! Всё! Я тебе больше ничего рассказывать не буду, — осушила бокал одним большим глотком и поморщилась. — Как его добровольно пьют, вообще?

— Ну, Динуся! — заканючила мама, идя за мной следом в душ. — Ну, расскажи еще! Старая женщина хочет подробностей.

— Не-а, — я была непреклонна и, крутанувшись на пятках в ванной комнате, закрыла перед ней дверь.

— А давай познакомим наших женихов? — поступило неожиданное предложение из-за двери.

— Женихов? — приоткрыла дверь и уставилась на маму во все глаза. — Ты когда успела найти себе жениха и возвести в ранг жениха того, с кем я только вчера первый раз на свидание сходила?

— Я в твои женихи записываю каждого симпатичного прохожего.

— Фу! Я такая ветреная, — нарочито поморщилась я. — А кого ты в свои женихи записала?

— Вот придешь ко мне на работу, и я тебя с ним познакомлю, — загадочно ответила мама и кокетливо толкнула дверь бедрами, почти попав мне ею по носу.

— Через недельку-другую приду, — задумчиво ответила и крикнула в уходящую спину. — А мне его папой сразу называть или выждать чутка?

— Отстань, — пропела мама и скрылась за поворотом в кухне.

Снова закрыла дверь ванной комнаты и подошла к зеркалу, висящему над раковиной. Под взлохмаченной шапкой каштановых волос карие глаза так и светились внутренним огнем, который невозможно скрыть. Невозможно смыть с лица эту дурацкую полуулыбочку, за которой скрываются совсем не детские фантазии.

Плечо и шея до сих пор ощущали его поцелуи. Кожа горела огнем и эгоистично требовала продолжения, как наркоман нуждается в дозе.

Одно воспоминание о его глазах с таящейся в них похотью, и я снова покрываюсь румянцем. Низ живота наливается сладкой тяжестью, намекая на то, что такая реакция — меньшее, что возможно рядом с таким мужчиной, как Игорь.

Рассказывать маме в мельчайших подробностях о том, кто такой Игорь и что он из себя представляет, — ошибка.

Если она, почти ничего не зная о нем, смогла обсмеять, то страшно представить, что будет, когда она узнает о нем больше или же, вообще, увидит воочию.