– Я заметил, – преувеличенно серьезно кивнул Венес. И почему-то взбесил еще больше. – Если ты закончила с обедом, я бы хотел поговорить.

А мне бы хотелось закрыться в комнате и что-нибудь разбить!

Естественно, я в слух сказала другое. Леди я или где?

– Я – вся внимание, – повторила я его кивок и выгнула бровь в ожидании.

– Для начала, прекращай уже обижаться. Ты ведешь себя, как ребенок, – укорили меня.

Ах, так значит?!

– Смею напомнить, что это не я ранее разгромила комнату для неясных целей. И кто, после этого, бОльший ребенок? И это несмотря на то, что ты, наверняка, еще и с птеродактилями в детстве играл.

– Но-но, – шутливо покачал Венес пальцем. – Мне всего-то тридцать пять.

– И это на тринадцать лет больше, чем мне, – согласилась я с готовностью. Несмотря на то, что действительно ловила себя на детском ребячестве, припомнить ему значимую разницу в возрасте казалось заманчивым. Тем более, что ничем другим поддеть его не могу. – И если мне некоторые моменты простительны в силу возраста и наивности, то в твоем случае они смотрятся, как минимум, странно.

– Если тебе это так неприятно, обещаю, больше подобного не устраивать, – понаблюдав за мной, выдал Клим неожиданно. Я даже не поверила в эти слова, выискивая в его лице намек, что мужчина шутит. Да, нет, вроде серьезен.

– Спасибо, – все же с подозрением выдала я. Мужчина только улыбнулся.

– Но проблема остается. Это был, хоть и не совсем приятный для тебя (хотя я решительно не понимаю, что тебя так смущает), но очень действенный способ быстро заверить окружающих, что брак не фиктивный.

– Почему для тебя это так важно? – заинтересовалась я.

– Это другой вопрос, который тебя не должен волновать, – безразлично отозвался Венес. – Если делаю, значит, так нужно. Ты здесь именно для этого, потому относись к своему замужеству, как к актерской игре. Мне нужно, чтобы окружающие поверили, будто мы счастливы в браке и влюблены. По крайней мере, ты – точно должна быть в меня влюблена.

– И как я должна это изображать? – в недоумении нахмурилась я, скептически рассматривая мужчину напротив.

Можно ли в такого влюбиться? Скрепя сердце, должна признать – определенно можно. Кто-то сказал бы «нужно». Не красавец, в общепризнанном понимании этого слова, но определенно хорош собой. Многие бы назвали его «породистым». Внешние данные тоже не подкачали. А отсутствие смазливости с лихвой компенсирует явная харизма.

Пожалуй, даже я в такого могла влюбиться. При условии, если бы он молчал. И вообще был мне незнаком. Вот увидев его где-нибудь на приеме, быть может, и потеряла бы голову. А так… Единственное чувство, которое он во мне вызывает – это раздражение. Вот все меня в нем бесит. И язвительность, и взгляды, и жесты, даже его породистое лицо бесит! Оно – в особенности. Наравне с язвительностью. Так как знает, что хорош, и не скрывает этого знания.

Вот и сейчас принял вид задетого самолюбия.

– Что? Не нравлюсь?

– Ты про внешность или вообще? – уточнила я.

– Про «вообще» – я догадываюсь, – хмыкнул Клим. – Давай про внешность, – милостиво кивнул.

Знает он…

Сощурила глаза, вновь окидывая его оценивающим взглядом, и взяла небольшую паузу, будто обдумывая решение.

– Сойдет, – выдала я и постаралась сдержать улыбку, видя замешательство «супруга». Видимо, Венес ожидал другого ответа.

– Просто «сойдет»? – переспросил он.

– Ну, да, – и даже кивнула, в подтверждение своих слов. – Далеко не урод, но и до принца, все же, не близко, – я уткнулась в чашку с чаем, надеясь скрыть свой смешок. Кажется, я нашла его больную мозоль.

– Странно. Я слышал другое мнение про себя, – задумчиво, с чувством задетого самолюбия, потер герцог подбородок и нахмурился.

– Дай угадаю, тебе это родители говорили? Может, бабушка? – оживилась я.

– Нет, – прошипел он. – Женщины. Молодые, красивые.

– Врут. Льстят. Не хотят обидеть, – тут же выдала я все возможные варианты, почему ему никто «не раскрыл тайну о его внешности». О, оказывается, не только у меня глаз может дергаться! Так, главное не рассмеяться! – Так, как, по-твоему, я должна изображать влюбленность? – поспешила я перевести тему, пока все не зашло далеко. А то, вон, в мужских глазах уже читается обещание расправы. Нервный, однако. И неожиданно ранимый! Ха-ха.

– Я думал, тебе это должно быть известнее. Ты же женщина.

– Так! – резко поставила чашку на блюдце, от чего по столовой прошел резкий звон. – Давай уясним сразу: я – девушка. Девушка!!! До женщины мне по возрасту еще далеко.

Хотя с ним год за десять будет! Глядишь, под конец срока контракта, меня и бабушкой называть станут.

– И, вообще, что значит: «Ты же женщина»?! – справедливо возмутилась я. – Влюбленность, что, только представительницам женского пола присуща? Что за дискриминация по половому признаку? Откуда мне знать, как должны вести себя влюбленные? – разозлилась я.

– Ты что, ни разу не была влюблена? – как-то удивился Клим. Его послушать, так я должна быть уже Ассом в этом непростом чувстве, влюбляясь во все, что движется. А что не движется – двигать и влюбляться, ибо положено!

– Почему тебя это удивляет? – нахмурилась и даже руки на груди сложила. – Или ты думаешь, что к моему возрасту все девушки должны влюбиться, как минимум раз?

– Если честно, то, да. Я так считаю… Считал, – быстро исправился он, видя, как я багровею. – Во всяком случае, мне попадались только такие ж… девушки.