– Я скучала по тебе.

Мое сердце набухло и раскололось, наполняясь обожанием и удовлетворением.

– Я тоже скучал по тебе.

Опустившись на корточки, я встал рядом с ней и вытащил ее из мешка к себе на колени. Уткнувшись носом ей в шею, я поцеловал ее бриллиантовое ожерель, а затем ее нежную, как лепесток, кожу.

Она тихо простонала:

– Я думаю, что пора спать... не так ли?

Мои глаза впились в ее, без слов говоря ей, что она мне чертовски нужна.

Маленькая рука потянула меня за джинсы.

– Папа, сказку?

Я вздохнул. Вот и все для того, чтобы лечь спать.

Я театрально закатил глаза.

– И почему ты думаешь, что заслуживаешь сказки, крошка Эмма?

Нила протянула руку и пощекотала маленькую девочку, которая была точь-в-точь похожа на нее. Те же скулы, подбородок и губы. Однако у Эммы были мои глаза — ястребиные глаза — черта, столь сильная, что ее разделяли все мои братья и сестры.

– Где твои манеры, Липучка?

Эмма хихикнула, услышав прозвище, которое Нила дала ей. На свой второй день рождения она упала в корзину с липучками. Ее мягкий хлопчатобумажный комбинезон зацепился за пластиковые шипы, так что для того, чтобы распутать ее, потребовалось много усилий и проклятий. У неё теперь появилась привычка раздвигать липучки; она любила шум.

Кестрел бросил свои Лего, придвигаясь ближе, чтобы прислониться к моему бедру.

– Можно сказку? Только одну. Пожалуйста?

Я ничего не мог с собой поделать. Обхватив рукой его маленькие плечи, я обнял его. Нила сидела у меня на коленях, а Кес и Эмма прижались ко мне по бокам — что может быть совершеннее?

– Ты хочешь историю?

Эмма подпрыгнула вверх-вниз, Кес просто кивнул. Его мысли нежны, непоколебимы. Он обожал свою младшую сестру. И если она хотела историю, он позаботился о том, чтобы она получила историю.

Его золотые глаза встретились с моими, умоляя. Мурашки пробежали по моим рукам, когда я подумал, не мог ли мой брат и лучший друг каким-то образом найти способ общаться со мной через моего сына.

Кес извивался в моих объятиях.

– Расскажи нам историю. Только одну. Потом в постель. Обещаю.

Нила рассмеялась.

– Как часто мы это слышали?

Кес ухмыльнулся, прядь волос упала ему на лоб.

– Обещаю. Вот вам крест!

Жасмин хихикнула.

– Задом наперед, Кесси.

Кес высунул язык.

– Папа знает, что я имею в виду.

Я тихо рассмеялся, когда Вон соскользнул на ковер, прислонился спиной к шезлонгу и посадил Жасмин к себе на колени.

– Ты прав. Я знаю, что ты имеешь в виду.

Кес хлопнул в ладоши.

– Хорошо. Тогда расскажи историю.

– История! История!

Эмма свернулась калачиком.

Вот оно.

Это было счастье.

И я больше не был пьян от этого.

Я был заражен этим.

Это была моя семья.

Моя новая избранная семья.

Мы победили.

Мысли Нилы нахлынули на меня потоком меда и безмятежности. Ее сердце наполнилось любовью.

Сжав своих детей, я схватил свою жену и крепко поцеловал ее.

Кес притворился, что его тошнит, а Эмма завизжала. Жасмин и Вон простонали:

– Снимите комнату.

Нила прервала поцелуй, ее ониксовые глаза светились нежностью.

– Я думаю, мы должны рассказать этим демонам историю.

– Я думаю, что да.

– У меня есть история.
– Вон пощекотал Кеса.
– История о драконе и маленьком мальчике, которого съели.

– Нет!

Кес боролся, морщась и пытаясь не рассмеяться.

– Мне нравятся папины истории.

Мои брови поползли вверх.

– Мои истории?

Я не понял. Нила была королевой рассказов. Она рылась в Интернете в поисках мультфильмов Диснея, книжек с картинками и сказок. Я просто задерживался в темноте, слушая ее знойный голос, и засыпал с двумя младенцами, прежде чем она укладывала меня в постель и использовала свой рот другими способами.

– Да, мы хотим историю о тебе и маме!
– Кес посмотрел на свою сестру.
– Правдивую историю, верно, Эм?

Эмма захлопала в ладоши.

– Верно. Верно!

Вон что-то пробормотал себе под нос.

– Боже, я думаю, что ваши родители никогда не должны рассказывать, как они познакомились. Это не похоже на то, что вы остановились в каком-то баре и совершили пьяную ошибку - это достаточно плохая история, а упоминание об обезглавливании за долг с 1400-х годов... немного притянуто за уши .

Я усмехнулся.

– Это притянуто за уши... Но, возможно, именно это делает эту историю хорошей?