Он оглядел дозорных и понял, что этого недостаточно.

— Я знаю, что за зло идёт с севера. — Люди вздрогнули. — Именно они, не одичалые, наша главная угроза. И не только наша. Я знаком с многими людьми, уверен, они помогут нам. У меня остались связи с некоторыми контрабандистами, которые помогут нам припасами. Эдрика многие знают, и благодаря ему Дозор тоже может рассчитывать на помощь. Если вы выберете меня, я буду понимать вас, как Давос из Блошинного Конца, человек из низов, я буду справедлив, как Станнис, и буду верен вам, как был верен Баратеонам.

Он замолчал и сел, постаравшись абстрагироваться от происходящего. Когда Мелисандра открыла ему всю картину происходящего на Севере, он ужаснулся, позабыв неприязнь к ней. Она показала ему картины покрытого снегом Вестероса и Королевской Гавани, дома которой были полностью изо льда. А по Королевскому тракту шла бесконечная вереница закованных в кандалы людей, которых сопровождали Иные-погонщики верхом на морозных пауках. Именно тогда Давос понял, что если он не проиграет борьбу и не будет сослан в Ночной Дозор, то он вступит в него добровольно.

Началось голосование. Люди подходили и клали вырезанные из дерева ромбы в один из четырёх котлов, над тремя из которых стояло имя кандидата. Четвёртый котелок служил для голосов воздержавшихся. После того, как все проголосовали, мейстер Эймон принялся считать.

— Триста сорок восемь воздержались, — произнес он, закончив подсчёт крайнего котелка. Да, воздержавшихся было довольно много, ведь большинству из дозорных было непонятно за кого голосовать, когда для них не было достойной кандидатуры.

— За сира Аллисера Торне сорок два голоса. — Послышалось возмущённое ворчание.

— За Эддисона Толлета пятьдесят два голоса. — Скорбный Эдд выглядел потрясенным.

— За сира Давоса десять голосов, — обьявил Эймон, и Сиворт понурно опустил голову. Его план провалился.

Неожиданно поднялся Аллисер Торне. Он всегда недолюбливал Толлета, ведь тот был дружком Джона Сноу, и если бы он стал лордом-командующим, то первым делом отправил на плаху самого Торне.

— Я снимаю свою кадидатуру и передаю голоса сиру Давосу. — И сел обратно.

Давос изумленно поднял голову.

— И за сира Давоса Сиворта… Пятьдесят два голоса, — с удивлением огласил Эймон.

Дозорные зашумели. Повторно голосовать нельзя было и воздержавшиеся не могли повлиять на итог голосования.

— Подождите! — крикнул Эдрик и, подбежав к котелку с надписью «Д. Сиворт», опустил туда деревянный ромбик.

— Пятьдесят три. Сир Давос Сиворт избран девятьсот девяносто девятым лордом-командующим Ночного Дозора!

Незнакомые Давосу люди радостно похлопывали его по плечу, но он не обращал на них внимания и шокировано уставился на Эдрика. Он точно помнил, что Эдрик одним из первых отпустил деревяшку в котелок с его именем.

Несколько дней назад мы высадились в Восточном Дозоре и направились вдоль Стены к Чёрному Замку. У небольшого отряда этот путь занял бы пару дней, но моей армии потребовалось несколько дней пути. На Стену я взял немного людей. От первоначальной армии, с которой я отплывал из Королевской Гавани, осталась лишь четверть. Часть находилась в Пентосе, другая часть в Браавосе, а ещё одна часть, нагруженная трофеями и сундуками с пентошийским золотишком, отправилась в столицу. Надо было быть готовым к любым неожиданностям, в том числе к бунтам и восстаниям. Например, я не имел понятия, где сейчас находится лидер воробьев и решится выступить ли он вообще. Война в Вестеросе фактически закончилась, но она обошлась людям очень дорого. Выжженные поля, разоренные города, шайки дерезритров и недобитков. Со всеми этими проблемами предстояло разобраться той части армии, которая под командованием Рендила Тарли направилась в Королевскую Гавань. Уж кто-то, а Красный Охотник спуску супостатам не даст и разберется с разбойниками и бандитами. В экономическом плане Семь Королевств преодолели недавний кризис, и в ближайшее время ожидался резкий рост экономики за счёт присоединенного Пентоса и браавосийских инвестиций. Немаловажную роль сыграло то, что корона наконец-то избавилась от всех душащих её долгов. Долг короны Ланнистерам был списан по моему указу, а долг Железному Банку был полностью аннулирован согласно Браавосийскому миру, по которому вольный город Браавос обязался списать Вестеросу все кредиты, а Безликие обязались внести имена высшего руководства Семи Королевств в белый список. Браавос остался фактически независимым, но лишь фактически — избрание нового Морского владыки Браавоса могло состояться только при «консультации», то есть согласовании с королем Семи Королевств. Также браавосийская знать подписала «договор о защите», согласно которому в Браавосе появлялась военная база, на которой пребывал ограниченный контингент войск Семи Королевств. В договоре было написано, что нахождение армии Вестероса в Браавосе это «необходимое решение для защиты Браавоса от набегов дотракийцев». И это несмотря на то, что последний набег дотракийцев произошёл сто лет назад.

Пентос был присоединен к Семи Королевствам в качестве выморочного владения с особой формой правления. То есть Пентосом правил не лорд и не династия, а назначаемый наместник. В остальном на город распространялись все законы и нормативные акты, что и на Вестеросс. Богатые пентошийцы восприняли произошедшее относительно нейтрально, так как им по большей части было плевать на какую-то абстрактную независимость. Их волновала торговля, а благодаря вхождению Пентоса в состав Семи Королевств пропадали все пошлины, которые ранее существовали между двумя государствами, и открывались новые перспективы.

Если бы я официально и полностью присоединил вольный и бунтарский Браавос, то там неминуемо бы разразилось масштабное восстание, но с Пентосом такого не произошло, ведь в Пентосе больше половины населения являлись фактически рабами, которым всё равно какая у них власть и в составе какой страны они находятся. Огромное значение сыграл тот факт, что после присоединения Пентоса там было отменено рабство (ведь по законам Вестероса оно является тяжелейшим преступлением). Как итог сейчас вовсю шёл передел земли и адаптация бывших рабов к новым условиям. Освобожденные невольники ликовали и были очень благодарны «андальскому королю», который приплыл к ним, наказал злобных рабовладельцев (немало было отправлено в тюрьму или на плаху за свои преступления) и даровал им свободу, поэтому сейчас в Пентосе царили провестеросские настроения и большая часть населения, бывшая ещё вчера рабами и собственностью других, воспринимала нашу интервенцию положительно. Формально в Пентосе не было рабства, но лишь формально. По факту же была очень распространена долговая кабала, которую отрабатывали дети и внуки должника. Все случаи долгового рабства были рассмотрены специальными комиссиями, и должники были освобождены. Это не сильно понравилось бывшим рабовладельцам, но я плевал на их мнение, ведь сейчас они представляли собой разорившихся помещиков, которые никак не смогут пошатнуть мою власть. Но всё равно следовало приглядывать и за пентошийской знатью и за браавосийцами, среди которых могли бы появиться те, кто заявлял бы, что «Браавос марионетка зарубежного государства! Нас предали враги в руководстве!».