То, что эти два предложения возникли вот так, в один день, как по заказу, заставило Толю задуматься.

Вечером появился Михалыч, лицом мрачнее тучи.

– Новости у меня, братан, совсем плохие. Всё ещё хуже, чем я ожидал.

По его мнению, Толе нужно бежать отсюда куда глаза глядят.

– Да какая, на хрен, квартплата?! – кричал призрак на возражения Толи. – Тебе спасаться надо, дурило! Ты не представляешь, что это за место. Таким, как ты, здесь жизни нет. В прямом смысле… Тут ещё с советских времён, – он понизил голос, – просто геноцид. Это не выходило наружу, удавалось замять… А в девяностых – так вообще, тогда никому ни до чего дела не было. А я не понимал, думал, везде так.

Призрак подлетел к Толе вплотную.

– Но и сейчас лучше не стало. Беги отсюда, послушай умного совета.

Толя посмотрел в прозрачное лицо.

– Я же говорил: мне некуда идти. Посоветуйте лучше, как мне быть, чтобы спокойно работать здесь. Я же не делаю никому ничего плохого. Почему я должен отсюда бежать?

Толя, вообще говоря, не очень поверил словам призрака, как-то не проникся.

– Не делаешь плохого, – нахмурился Михалыч, – так тебе сделают… Говорю же: место такое.

Он махнул рукой.

– Хорошо, я ещё подумаю, – сказал Толя. – Но идти мне действительно некуда.

– Да понял я уже, итить-колотить, – проворчал призрак. – Так и предполагал… Ладно, будем что-то думать. Этот твой сон… Веры Павловны… Постарайся хоть запомнить его. Да в подробностях! Снится-то оно тебе неспроста.

Ночью Толя снова смотрел на извивающегося спрута с вершины несуществующей горы. На третий раз удалось не проснуться, несколько раз он даже осознавал себя во сне, старался высмотреть что-то полезное, а в конце, как всегда, чудовище его проглотило. Снова вскочил с колотящимся сердцем и в холодном поту. Казалось, зловоние спрута пропитало тело насквозь, привыкнуть к этому было невозможно. Ничего такого, о чём можно рассказать Михалычу, Толя не заметил.

На следующий день Толя обдумал слова Михалыча. Здесь, на комбинате, Толя работал меньше года, и уже за это время три раза случилась беда. Молодая бухгалтерша выбросилась из окна квартиры. По этому поводу болтали много чего, но что там было на самом деле, толком никто не знал. Ещё погиб средних лет экспедитор – зачем-то полез в трансформаторный щит, и его убило током. А две недели назад с крыши упал подсобный рабочий. Толя слышал, он в коме и вряд ли выживет.

Ближе к обеду Толя позвонил однокласснику, Семёну Чайке. Тот работал в милиции и, говорили, был уже при высоком звании. Правда, говорили и другое. Друг и тоже одноклассник, Серёга Бобров, как-то сказал Толе:

– Если, не дай, конечно, бог, где-то встрянешь, ты лучше не говори ментам, что знаешь Семёна. Можешь сделать ещё хуже. Я слышал, коллеги его там не особо жалуют.

Несмотря на это, а также на то, что не общались уже лет десять, Толя решил позвонить. Спросил Семёна, не может ли тот узнать статистику по комбинату: преступления, самоубийства, несчастные случаи со смертельным исходом…

– Да можно попробовать, – неожиданно легко согласился Семён. – А тебе зачем?

«Да тут одно привидение обеспокоено криминогенной обстановкой», – подумал, усмехнувшись, Толя. Ответил, что родственнику предлагают должность на комбинате, а тот слышал что-то плохое и сомневается.

– Окей, сейчас напрягу практикантов, – пообещал Семён. – А ты сам-то… Где, как?

– Да так, – сказал Толя. – Выживаю.

Когда стемнело, Толя встретился со своим прозрачным приятелем.

– Хреново, – скривился призрак, услышав, что никаких зацепок Толя во сне не увидел. – Но поправимо.

Михалыч рассказал, что знает средство, которое должно помочь. И что находится оно здесь, на комбинате.

На потом решили не откладывать, и привидение повело Толю на третий этаж. Дверь оказалась заперта и забита досками, помещениями давно не пользовались. Рядом виднелось покрытое слоем грязи и пыли окно. Толя посветил фонариком телефона. Нужно было отогнуть гвозди и вытащить стекло.

– Можете подержать? – Толя протянул Михалычу мобильный.

Тот фыркнул:

– Могу только на хрен послать.

– Ах да, извините, – смутился Толя, никак он не мог привыкнуть, что Михалыч – не человек.

Пристроил телефон на подоконник, достал из кармана складной нож, отогнул гвозди и аккуратно вытащил стекло.

– Погаси фонарь и залазь, – сказал Михалыч. – И там, смотри, не включай! – махнул рукой и пролетел сквозь стену.

Заглянул Толя внутрь, посветил осторожно экраном телефона, тут же услышал сдавленную ругань призрака, поспешно выключил. Лезть в непроглядную тьму не было ни малейшего желания. Засомневался: может, ну его?

– Эй, ну где ты там? – послышалось из мрака.

Была не была: Толя с опаской пролез в окно и постоял, часто моргая – привыкал к темноте. Михалыч куда-то делся. Постепенно Толя стал различать окружающее. Слева до самого потолка высились старые поддоны. Далеко впереди что-то смутно маячило: видимо, лунный свет проникал сквозь дыры в крыше.

Опасаясь наступить на гвозди и борясь с желанием включить-таки фонарик, Толя сделал несколько осторожных шагов. И вдруг совсем рядом раздалось: