Солнце садилось, скоро должны были явиться хозяева, но я не боялась. Как будто после пережитого ночью ужаса я потеряла эту способность. Я была раздражена, недовольна, я волновалась — за себя, за Мервина, за ребенка. Пожалуй, я злилась — но и только.

В комнате уже сгущался сиреневый сумрак, когда мое одиночество нарушили. Лицо вампира, появившегося в проеме открытой двери, выглядело незнакомым. Молодой, с типичной для своей расы внешностью.

— Выходи, — велел он небрежно.

За целый день я накопила достаточно Силы, чтобы убить и этого мальчишку, чей слабый уровень я отчетливо ощущала, и еще пару таких же. Но я не знала, сколько всего вампиров было в этом здание, какими возможностями обладали остальные, и как отсюда выбраться.

Дверь моей камеры открылась в глухой, без окон, коридор, освещенный тусклыми лампами, где стояли еще четверо острозубых. Нет, со всеми мне было не справиться.

— Что вам от меня нужно? — спросила я, позволяя голосу дрогнуть от страха и неуверенности, а в глазах закипеть слезинкам.

Мальчишка презрительно фыркнул, остальные сохраняли молчание. Судя по одинаковой одежде и стандартному оружию четверки, по тому, как цепко они смотрели, это были либо профессиональные солдаты, либо наемники. Лучше бы второе: тех, кто служит за деньги, всегда можно перекупить.

Мальчишка, отступивший в сторону, когда я вышла из комнаты, подтолкнул меня в спину, направляя в коридор, и через несколько мгновений я оказалась в центре вампирской четверки.

— Зачем вы меня похитили? — в моем голосе зазвенели слезы.

Я была почти уверена, что и в этот раз на мое выступление никто не отреагирует, но вампирчик не удержался:

— Тебе оказана большая честь. Твоя жизнь послужит для возрождения великого народа эль–руавви!

— Замолчи! — это было обращено не ко мне, это один из старших вампиров рявкнул на мальчишку.

— Да брось, Гатор! — вновь фыркнул тот. Похоже, фырканье являлось любимым способом вампирчика выражать эмоции.

— Господин запретил говорить с пленницей, — произнес стражник веско.

Интересно, что за «господин»? Не тот ли седой и страшный, который спеленал меня в лесу клана Алатос? Этого вампира я точно не хотела вновь видеть, слышать, или даже находиться с ним в одном здании. Сильный маг, очень сильный. Пусть он не дотягивал до Кароса Дакаанта, но с Мервином сумел бы потягаться на равных. В отличие от нас, от эль–туань, очень малая часть вампиров обладала Даром. Наш средний уровень у них считался за весьма высокий. Не думала, что среди потомков проклятых найдутся уникумы, подобные седому.

— Да ты посмотри на нее! — возмутился между тем вампирчик. — Она же боится собственной тени. И этой трусихи дядя велел нам опасаться?

Я мысленно улыбнулась — мама была бы мной довольна. Сила женщины в ее слабости — так часто говорила мне королева.

Тихо всхлипнув, я позволила слезам катится по щекам. Никаких истерик, нет, только вот так: бедная испуганная овечка.

— Отпустите меня. Пожалуйста, отпустите меня домой!

Я подняла голову и обвела шагающих рядом вампиров умоляющим взглядом. Маска равнодушия на лице одного из них, того, что шел справа, дала трещину, ему стало явно не по себе. Должно быть, запугали солдата рассказом о страшной ведьме, а на деле оказалась молоденькая девчонка с глазами на мокром месте. Хорошо.

Мы шли долго. Повороты, сотни запертых дверей, много боковых проходов, много лестниц, ведущих вниз, но ни одна из них не привлекла моих конвоиров. Что ж, я могла только надеяться, что наша цель — не подземелье с очередным алтарем: роль жертвы мне не понравилась.

В присутствии вампиров я не осмеливалась и дальше тянуть Нити: если заметят, шанса сбежать не будет.

Алатос уже должны были поднять тревогу. Только бы не решили, будто я ушла добровольно… Ну да, добровольно, в одной ночной рубашке и через окно.

Потом мы оказались в части здания, где на стенах почти не было светильников.

— Тебе не темно, человечка? — издевательски спросил мальчишка, и я на мгновение сбилась с шага, пораженная пришедшей в голову мыслью. Они не знали, что я — эль–туань! Они были уверены, что имеют дело с человеком, возможно, с человеческой магичкой, но и только.

Я опустила взгляд, пряча усмешку.

— Темно, — согласилась дрожащим голосом.

— Что же ты не жалуешься? — продолжил мальчишка.

— Я хорошо ориентируюсь по звукам, — объяснила я тихо.

Вампирчик хмыкнул, всем видом показывая, насколько презирает людей. Подобное поведение для вампиров хотя и было свойственно, но не доходило до того гротеска, который демонстрировал мальчишка. Пытался самоутвердиться? Кому–то что–то доказать? И было ли мне до этого дело?

За размышлениями я не заметила, как коридор закончился, и вампир, идущий первым, открыл массивную деревянную дверь. Снаружи царила ночь, яркая, звездная. Вдали чернела гора, на самой ее вершине под холодным светом блестел снег. Очертания горы показались мне смутно знакомыми.