— Оба, вы оба принесете мне эту клятву.

— Нет, — старший вампир отказался категорично, но я опять смотрела не на него, а на младшего. Мальчишка струхнул. И куда только делось все его нахальство?

— Да, — так же твердо ответила я. — Своей жизнью вы пожертвуете, но не его.

— Тарэса, я в мыслях не держал вас обманывать, — попробовал убедить меня седой. — Поймите, мы действительно не имеем права приносить эту клятву. Если мой племянник так поступит, его будущая жизнь, положение в обществе его семьи и его самого — все окажется под угрозой.

— Будем знать только мы трое, — сказала я мягко. — Вашему племяннику ничем не потребуется жертвовать.

— Тарэса, клятва Савэто действует на нас не так, как на людей, — возразил седой. — Она будет видима всем эль–руавви…

— Любезнейший тар, — перебила я его. — Прошу вас, довольно. Свое условие я сказала. Боюсь показаться грубой, но дальнейшая жизнь ваших родственников меня не занимает. Сейчас меня волнует единственно моя жизнь, и пока я вижу только один способ ее сохранить.

— Ты получишь деньги, человечка, — вклинился мальчишка. — Драгоценности! Ну что тебе еще нужно? Вернешься домой, купишь себе дворец, будешь жить, как принцесса…

Не выдержав, я засмеялась. Ну и ну, меня пытался подкупить вампир! И как красноречиво.

— Крочере тагой, а-алш, — резко сказал дядюшка. Вампирчик запунцовел и отвернулся, подчеркнуто глядя в противоположное окно кареты. Жаль, что не я понимала по–вампирьи.

— Ваше упрямство меня расстраивает, тарэса, — снова начал седой.

— А меня ваше, — отозвалась я на его слова. Расправила на коленях бумагу с изображениями нужных предметов, обвела их контуры кончиками пальцев, чувствуя жадный взгляд вампира, направленный на рисунки.

— Тарэса, — проникновенно сказал седой. — Вы не в том положении, чтобы спорить. Кроме того, подумайте сами: зачем нам убивать вас? Я владею магией Разума. Вы выйдете из лабиринта с реликвиями, я заставлю вас забыть обо всем, что произошло за последние дни, и верну во владения клана Алатос с наградой по вашему выбору. Все так, как мы обговорим в клятве.

— Мое условие остается прежним, — сказала я твердо.

Карета замедлила движение, остановилась.

— Мы на месте, тарэса, — сказал седой, первым направляясь к выходу. Следом выпрыгнул мальчишка. Я вышла последней, огляделась, но не увидела ничего, кроме поля. Мы ехали долго, но осенью ночь длинна, и небо оставалось все таким же черным. Жаль, я хотела бы еще раз посмотреть на солнце.

— Ступайте вперед, тарэса, — вампир рукой указал мне направление, прямо в поле, заросшее сухой высокой травой. Я сделала два шага — и застыла на месте. Если это и было искомое, но называть его следовал только так — Лабиринт. С большой буквы. С очень большой.

Такого огромного здания мне еще не доводилось видеть. По сравнению с ним мерк даже наш главный храм, хотя прежде мне казалось, будто он подпирает небеса. Здесь же… Этого не могли построить люди, вампиры или оборотни. И мы, эль–туань, тоже. Это как построить гору, которая вырастает из самих корней земли и упирается в небо.

Вершина здания пряталась за облаками, на самом деле пряталась — небо было уже не такое ясное, как вечером, и несколько туч, похожих на грозовые, скрыли от моих глаз верхние этажи Лабиринта.

— Это он? — я обернулась к старшему вампиру.

— Да, — ответил тот неохотно. — Он.

Странно. Я думала, что интонации седого будут иными, полными гордости за явленное чудо.

— Кто его построил?

— Бог, тарэса, — тяжело ответил тот, и я сглотнула. Вот оно что. Тот, кто проклял их народ Жаждой. Тот, кого предали предки вампиров. Да, таким отражением прошлого не будешь гордиться, такое постараешься забыть.

— Не построил, просто создал, — сказал я тихо.

Бог вампиров, бог эль–туань, Властелин.

Появление Лабиринта уничтожило иллюзию дикого поля, теперь впереди до самых ворот лежала лишь каменистая земля, кое–где усеянная мелкой галькой и редкими островками низкой желтоватой травы.

— Здесь почти ничего не растет, — пояснил седой, не дожидаясь моего вопроса. — Слишком много Силы.

Да, я чувствовала это: давящее присутствие, от которого хотелось спрятаться, забиться в нору и замереть. Зеленая растительность просто не желала расти тут, и я ее прекрасно понимала.

— Нас кто–то встретит там? — я показала на ворота, видневшиеся у основания Лабиринта. Идти до них было еще полчаса, не меньше.

— Нет, — не сразу отозвался седой.

Я оглянулась. Сейчас он казался погруженным в собственные мысли, судя по выражению лица, довольно неприятные. А мальчишка просто молчал. С тех пор, как мы вышли из повозки, он не произнес ни слова. Я мысленно пожала плечами и продолжила путь в безмолвии.

Вблизи махина Лабиринта уже не казалась такой страшной, особенно если не поднимать голову и не слишком смотреть по сторонам. Гора и гора, только с рукотворным входом. Седой подошел к воротам вплотную и несколько мгновений стоял неподвижно, но я чувствовала отголоски работы Нитей. Потом он толкнул створку. Никаких вспышек и громовых раскатов, та просто бесшумно ушла в темноту.