Я развернулась — брат, все также хмурясь, шел за мной следом, а в паре шагов за нами следовала охрана, возникшая словно из воздуха, едва мы вышли на площадь. Охрану я тоже помнила — больше символ статуса, чем защита: не могла представить, чтобы эль–туань напали на одного из королевских детей.

Храм был уже близко, тонкой струйкой туда вливался народ. Подойдя вплотную, я остановилась, запрокинула голову. Храм был как две капли воды похож на любой другой храм Властелина, за исключением одной детали: над колоннами перед входом распахнул крылья каменный дракон. Красиво. И страшно. Потому что мне казалось: когда–то я уже видела это чудовище вживую.

У входа эль–туань расступились, пропуская нас с Ренардом вперед. Благодарно кивнув, я вошла в сумрак храма и последовала дальше, к королевской ложе. Эль–туань, ведущий богослужение, оказался мне незнаком, хотя я знала в лицо всех жрецов столицы. Мы с Ренардом успели к началу, все еще только рассаживались, хотя кое–кому пришлось стоять в проходе: храм велик, но всем не разместиться. «Праздничная неделя» — вспомнила я слова Ренарда. Эль–туань вокруг были одеты нарядно и выглядели счастливыми.

— Предвкушают очередное чудо, — прошептал мне на ухо Ренард. Я, занятая разглядыванием, не заметила, когда он успел присоединиться.

— Чудо?

— Последнее время они случаются с завидной регулярностью, — усмехнулся брат. — Но с твоим требованием признать таирта своим эль–эро еще ничто не сравнилось.

— О чем ты?

Какое Мервин имел отношение к происходящему?

Ренард хмыкнул:

— Ну как же! Отца чуть удар не хватил: такой скандал! Единственная дочь в неполные семнадцать официально провела слияние эль–эро. Ты ведь никого даже не предупредила. Хорошо, что жрецы выкрутились: догадались провозгласить это волей самого Властелина. Скандал превратился в небольшое семейное потрясение, а король неожиданно обзавелся зятем.

Я дернула плечом:

— Это было мое право.

— Не спорю.

— И вообще, — вырвалось у меня, — ты, конечно, никогда не любил Мервина, но это не дает тебе…

— Ты что–то путаешь, сестренка, — прервал меня Ренард. — Я всегда нормально относился к твоему таирту.

— Да? — я посмотрела на него растерянно, но брат был серьезен.

— Значит, не ты, а Камир, — пробормотала я себе под нос, но Ренард услышал.

— Носы они друг другу в детстве разбивали, было дело, — хмыкнул он. — Но сейчас это скорее вооруженный нейтралитет, порой граничащий с дружбой.

— Это как?

— Сам не знаю, — брат пожал плечами. — Так Камир однажды сказал.

— Ясно, — я отвернулась от брата. Было ясно, что мне ничего не ясно. Память упрямо подсказывала, что Камир с Ренардом всегда терпеть не могли Мервина, а он платил им взаимностью. И правда, что со мной такое?

После слов Ренарда я начала смутно припоминать, что он с Мервином последние годы и впрямь не ссорился. Тогда откуда выплыла сцена, которой я была свидетелем полтора года тому назад? Когда я нашла Мервина без сознания в маленькой кладовой, примыкающей к его лаборатории, покрытого сильнейшими ожогам? Объяснить это он отказался, но привкус магии, окружавшей его, я помнила — это была магия нашего рода, рода Шоралл…

Началась служба, ровный гул голосов почтительно стих. Я встряхнулась, пытаясь избавиться от кружащихся мыслей.

Голос жреца, произносящего моления на старинном наречии, была глубок, звучен и так красив, что я наслаждалась его речью, не вслушиваясь в смысл слов. Переливы звуков напоминали волшебное пение. Все посторонние мысли улетучились у меня из головы, я впала в состояние транса, мои глаза видели только темную фигуру у алтаря…

Тишина обрушилась лавиной, заставив меня вынырнуть из блаженного забытья. Я растерянно огляделась — но в храме было пусто, только темная фигура жреца стояла в отдалении, в тени одной из колонн. Жреца ли?

Я поднялась:

— Кто ты?

— Хранитель, — ответил он. Незнакомый мужской голос проговаривал все звуки моего языка без акцента, но слишком чисто и правильно.

— Хранитель чего?

— Лабиринта.

— Лабиринта? — я не понимала, о чем он говорит. При чем здесь какой–то лабиринт? — Где все?

— Никого нет и не было, — ответил он. — Ты находишься внутри не–яви.

— Что? — переспросила я растерянно.

— Не–явь, — повторил он терпеливо. — Не случившаяся вероятность бытия.

— Объясни.

— Ничего этого не существует. Почти все, кого ты видела во дворце и храме, мертвы. Вспомни!

Вздрогнув от резкой команды, я едва успела ухватиться за спинку ложа, когда истинные воспоминания ворвались в разум. Ноги у меня подкосились, я без сил упала на сиденье.

— Зачем это? Зачем этот обман?!!

— Не обман, а вероятность реальности. То, что могло бы быть, сделай твой предок правильный выбор. Все дело в выборе, принцесса. Ты помнишь, что стало, и теперь знаешь, как могло бы стать. В следующий раз выбирать придется тебе, и уже от твоего решения будет зависеть судьба народа.