Шрифт:
Закусываю губу и краснею.
— Скорее, не забыла, а надеялась, что мы не узнаем.
Евгений Эдуардович задумчиво смотрит на меня.
— Ты только посмотри, какая кися, — восхищается Петр, так же не сводя с меня глаз.
Кажется, я забыла, как нужно дышать.
— Я думаю, что тебе хватит смущать моего сотрудника. Возвращайся за свой столик, потом поговорим.
— Какой наглец, хочет наслаждаться красными щечками в одиночестве, — говорит мне, подмигивая.
Щеки не просто горят, они пылают.
— Петр, не испытывай мое терпение.
— Ещё увидимся, я чувствую, — говорит мне, и неожиданно целует в щеку, прежде чем уйти.
Не знаю, что чувствую, но, кажется, я в полном ауте.
Глава 3
После того, как Петр покинул наше общество, а следом и ресторан, за столиком наступила неприятная пауза, которую, если честно, не хотелось нарушать.
Мне бы распутать тот клубок выжигающих эмоций внутри и сохранить внешнее спокойствие, а не вести светскую беседу с незаинтересованным в этом мужчиной.
Но Евгений Эдуардович все-таки нарушает молчание, даже не догадываясь, какими усилиями мне дается обманчивое спокойствие.
— Извините моего друга, Нина Константиновна, он слишком своенравен и, не задумываясь, может переступить личные границы другого.
— Как и Вы.
Оказывается, говорить мысли вслух приятно.
— Вы считаете меня своенравным?
Улыбается.
— Я считаю, что Вам нужно предлагать свою помощь, только когда Вас об этом попросят лично.
На мгновение пугаюсь своей реакции, того холода в голосе и злости.
Совершенно не типичное поведение опьяняет.
— Справедливое замечание, — отвечает, сделав глоток воды.
Евгений Эдуардович меняется. Меняется его тон и взгляд, таинственно скрывающий от меня эмоции.
Не перешла ли я черту?
— Вы не хотите извиниться, — не спрашиваю, утверждаю.
Сжимаю вилку и не нахожу в себе сил посмотреть ему в глаза.
Кажется эмоциональный порыв безрассудной смелости подошел к концу.
— Я не хотел Вас обидеть, Нина Константиновна. И пусть мотивы Вашего бывшего супруга благородны, — усмехается, — ему стоит контролировать свой язык и силу, с которой он сжимает Вашу руку.
— Я объясню ему, что Вы мной не заинтересованы, и он успокоится.
Мой голос звенит от неприкрытой обиды.
Глупая мышка.
— Нина Константиновна, единственное, что нужно объяснить Ивану Ивановичу — это то, что он должен перестать вмешиваться в Вашу жизнь и заняться своей. Вы в курсе, что на прошлой неделе он отговорил Ларису Викторовну Вас повышать? Потому что Вы, по его мнению, не в состоянии управлять отделом и принимать правильные решения. И самое любопытное в этом, что взамен лучшего сотрудника он предложил свою жену.
Он не мог так поступить. Не мог.
— Это правда. У Марии есть лидерские качества, а я не смогла бы руководить отделом.
Пыталась быть объективной, правильной.
— Не знаю, как Вы, но я сначала пробую, а потом делаю выводы, Нина Константиновна.
— Я не хочу пробовать, — тихо прошептав, отвела взгляд, чтобы он не увидел в глазах…
...как кричит душа от подлости бывшего мужа. Как стонет сердце от потребности быть желанной.
Евгений Эдуардович не стал комментировать мои слова, словно чувствовал, что я не в состоянии говорить. Даже когда шеф-повар подошел к нам, чтобы поинтересоваться, все ли нам понравилось, мой голос дрожал, пока я делилась впечатлениями.
Это было ужасно, чувствовать внимательный взгляд красивого мужчины и бояться, что он жалеет бедняжку.
Может, поэтому, когда мы ехали в машине обратно, от прикосновения его руки к моей я вздрогнула и сердито посмотрела на босса, отстранившись.
— Я хочу, чтобы Вы обратились ко мне, если Вам понадобится помощь, — проговорил настойчиво, проникая своим серым взглядом в душу.
— Зачем Вам это? — резко спросила.
Я злилась.
Злилась на себя, а не на него. Мне хотелось другого, как бы глупо это ни было. Мне хотелось флирта, сказки. И хоть немножко везения.