– ЭнТэ, – вдруг сказал человек. – Дай сюда ЭнТэ.

Он говорил по-русски совершенно правильно и столь же совершенно безжизненно, как робот в дурацком старом фильме.

– Что? – пискнул я. Пискнул, больше имитируя страх. Нет, я боялся – я ОЧЕНЬ боялся. Но не безрассудно. Мозг работал изо всех сил. Мне не хотелось умирать. Я нажал на другую кнопку.

Ничего. А чего я ожидаю-то? Надо сейчас бросить ему эту штуку, а самому – в кусты. Только встать сначала.

– То, что у тебя в кармане, – ровно сказал он.

– У меня нет ничего, дяденька. – хныкнул я, возясь на земле и понемногу поднимаясь.

Ствол пистолета переместился – теперь он смотрел мне между ног.

– ЭнТэ, – повторил человек. – Я могу сам забрать его у тебя. У мертвого. Лучше отдай.

– Это? – Я достал «мобильник», словно бы невзначай нажав еще одну кнопку.

Ничего!

– Они не работают. – Человек улыбнулся, что совершенно не вязалось с его равнодушным тоном. – Мы уничтожили все машины. Вчера захватили последнюю – мы вернемся, и ее уничтожат тоже. Даже ЭнТэ тебе не поможет. Давай его сюда и убирайся.

Я не понимал, о чем он говорит. Человек, которого они с напарником убили, был другом моего деда. И он не хотел, чтобы эта штука попала в руки к этим двоим.

Девять из десяти пацанов на моем месте отдали бы «мобильник». Десятый – особо заядлый «тормоз». Как я.

– Возьмите. – Я переложил мобильник в левую и, весь трясясь, сделал шаг к человеку с пистолетом. – Возьмите, мне не надо, – еще шаг. – Только не трогайте меня, не стреляйте, дяденька…

Третий шаг.

Скорее всего, он бы меня и в самом деле не тронул. Я потом десятки раз думал об этом, обсасывая ситуацию со всех сторон – незачем ему было меня трогать. Но он сделал шаг навстречу, протягивая руку – и пистолет его уже смотрел в землю.

Вот тогда я выдал ему по полной. Свинг в левую скулу – отработанный, поставленный. Человек был на пятнадцать-двадцать килограммов тяжелее меня, но… Короче, отец мог бы мною гордиться. Убийца рухнул, как манекен, – полностью вышел из строя на какое-то время.

Но к нам уже бежал второй, которого я уложил дверью. В поднятой руке – пистолет, снова пистолет… В отчаянье я надавил на еще одну кнопку.

Когда багровое пламя брызнуло в глаза, я подумал с тоской, что все-таки убит. И перестал воспринимать что-либо вообще.

Солдат в пятнистом мешковатом маскхалате и глубокой каске, с фаустпатроном на плече и мужественным лицом целился в Олега. За плечом солдата стоял рабочий – усатый, в спецовке, с винтовкой в руках. На винтовке был примкнут кинжальный штык, хорошо знакомый по фильмам о Великой Отечественной.

Ни солдат, ни рабочий не двигались. И все-таки прошло некоторое время, прежде чем Олег начал понимать, что видит перед собой большой яркий плакат. Точно – плакат. И что-то написано внизу наискось – по немецки, кажется, колючими готическими буквами…

Лежать на бетоне было холодно. Да, под Олегом был бетонный пол – серый, щербатый и неожиданно чистый. Откуда-то по полу поддувал ветерок. И потолок наверху был бетонный.

И бетонной казалась тишина вокруг. Полная. Абсолютная. Глухая.

Олег вспомнил, что с ним произошло, сразу. И сел, стиснув зубы от ужаса.

Ничего. Никого. Никто не бросался на него, не грозил пистолетом, не требовал что-то отдать… Первое, что пришло ему в голову, – оглушили и бросили в какой-то подвал. Но на подвал под домом – уже исследованный Олегом – это ничуть не походило. А в следующий момент Олег увидел ту машинку, похожую на пульт, – она лежала у самой его головы.

Впрочем, она заняла внимание мальчишки на какую-то секунду, потому что, обернувшись, Олег увидел остальную часть подвала.

Он сидел на полу совсем рядом с высокой – метра два-три – и широкой – грузовику пройти – аркой, увитой проводами. Тут и там из гнезд торчали радиолампы. На арку чуть сбоку было направлено нечто, вызвавшее у Олега ассоциации с боевым лазером из фантастического фильма начала 80-х годов. Все вместе это напоминало создание излюбленного персонажа Голливуда – сумасшедшего ученого, который на дому громоздит машины времени и преобразователи материи.

Неясная, но беспокоящая мысль скользнула по краю сознания Олега. Он нахмурился, рассматривая машину, но поймать мысль не успел. Тем более что за «лазером» виднелся пульт с тремя высокими креслами возле него. На пульте одиноко и ритмично мигал зеленый светодиод.