– «Птичку» друг поймал? – продолжала издеваться над ним зеленоглазка.

– Какую птичку? – спросил в недоумении Никита Владимирович.

Постепенно злость у Маши прошла, а природная смешливость взяла верх.

– «Перепел!» – улыбнулась Маша.

Эта беседа стала забавлять и Никиту Владимировича. Он вместе с Машей засмеялся. А та продолжала:

– Кисонька-мурысенька, отпусти дяденьку. Это не дерево. Всю ночь гуляли. Вон смотри как дяденьку подкосило после вчерашнего, шатается, того и гляди, упадёт.

«Издевается» – подумал он.

– Меня не подкосило. Я не пил. Я всю ночь в квартире порядок наводил. Как жена Виктора Людмила уезжает к матери, он вдруг начинает срываться и пить. Его теперь надо в чувство привести, а то действительно разведутся.

Никите почему-то вдруг захотелось, чтобы эта незнакомая, симпатичная, хорошенькая женщина ему поверила, и перестала принимать его за алконавта. А Маше стало неловко из-за своих насмешек. Оказывается, даже бывают вот такие друзья.

– Как зовут? – он решил, что после такой встречи можно и познакомиться с девушкой.

– Муська.

Никита поперхнулся и уставился на незнакомку:

– Странное имя для девушки, – немного помолчав, выдавил он.

– Меня?! Я думала кошку! Меня зовут Марией, Машей, – уняв свой смех, ответила она.

– Очень приятно. Меня зовут Никитой, – он теперь тоже стоял и улыбался. «Как ему идёт улыбка», – подумалось Маше.

– Мне тоже приятно. Простите Муську, – попросила Маша.

– Что вы! Это было очень забавно. До свидания.

– До свидания.

К тому времени киска, спрыгнула с его рук, и стала теперь тереться о ноги Маши, всем своим видом показывая, что благое дело ею сделано, как, впрочем, и обещала.

***

Купив все необходимые лекарства, Никита вернулся из аптеки и стал выговаривать Витьке за его безответственное и бесконтрольное поведение. Упомянул так же и о бедных соседках-старушках, которые теперь приобщившись к современной рок культуре, вынуждены слушать «Сабатон» и другие любимые рок-группы Витька. Проснувшийся друг кривился от тошноты и головной боли. Но видно было, что он внимает товарищу и раскаивается в содеянном.

– Когда Люда возвращается?

– Вечером сегодня.

– Мне сидеть и сторожить тебя? Отпроситься с работы? – продолжал негодовать Никита, – Поедешь со мной, я тебе не доверяю.

– Ладно, ладно, только хватит орать. И так плохо.

О завтраке не могло быть и речи после вчерашнего, поэтому Никита тоже не стал есть, а посадив своего друга в машину, увёз к себе на работу. Он попросил медсестру Аллочку поставить капельницу своему другу, привести его в нормальное состояние.

Потом начался его обычный трудовой день: приём, операции. Хоть дотошных студентов-практикантов не было.

Вечером, забрав своего друга из палаты, отвёз домой. Когда проходили мимо машиной квартиры, Никита спросил, кивая на её дверь:

– Давно соседка появилась?

– Полгода как приехала. Хорошая, вежливая. На скамейке со старушками не сидит, не сплетничает. Но старость уважает, то поможет сумки им донести, то в магазин или аптеку сбегает. Нормальная. А ты чего интересуешься?

– Случайно утром столкнулись.

– Она тебя не придавила? – гоготнул друг-остряк.

– Ты что, Вить, интоксикация в мозг пошла?! – возмутился Никита.

– Ну, прости. Ты чего вспылил так? Просто она очень толстая. Но не толстая, ладно, полная. Наверное, целый центнер весит, – пояснил Витя.

– Её дело сколько весить. Я не заметил, – раздражённо ответил Никита.

Так переговариваясь, они поднялись на четвёртый этаж. Виктор открыл дверь, на пороге стояла его жена в просторном цветном домашнем платье.

– Наконец-то ты вернулась! – он схватил Люсю своими громадными ручищами и подхватил на руки.

– Задушишь! Витя, не удобно перед Никитой! Поставь меня на пол!

– Всё понятно. Как говорится, друзья, «Совет вам да любовь!» Засим разрешите откланяться, – Никита шутливо поклонился и собрался к выходу, но тут услышал голос Люси:

– Спасибо, Никита.

Он обернулся. Люся по-прежнему была на руках Витька. Они смотрели на него оба с благодарностью.

– Ты – наш ангел-хранитель.

– Вот ещё выдумали, – пробурчал он. – Пока! Когда очередной «медовый» приступ закончится, позвони, – попросил он своего друга и плотно прикрыл за собой дверь.