– Владимир, вас вызывает шеф. Срочно. Только просьба: вы там не рассусоливайте, ему через десять минут надо уезжать. Понятно, да? На все вопросы отвечайте четко, коротко.

Едва Осташов вошел в кабинет директора, тот достал из ящика стола деньги.

– Это ваши комиссионные, гм-гм, – сказал Букорев, пересчитывая купюры. – Сто пятьдесят один доллар. Гм-гм. Пятьдесят центов за мной. Все правильно?

– Ну, почти, – после некоторой заминки ответил Владимир, подумав при этом: «Так и знал, что зажмет немного; непонятно только, почему он девять долларов откесарил, а не круглую десятку? Якобы для точности, видимо».

– Нет, не почти, а все точно. Поверьте, начальник вашего отдела считает деньги очень скрупулезно. Наверное, вы не учли все расходы, которые понесла фирма по этой сделке.

Он протянул деньги Владимиру.

– Ладно, чего уж копейки считать, – Осташов потянулся за деньгами.

Букорев нахмурился и вернул руку с деньгами в исходное положение.

– Надеюсь, Владимир, вы успели проверить чистоту квартиры?

– Чистоту? Да вроде все документы были в порядке.

– Вроде? В нашей работе «вроде» может дорого стоить. Да… Значит, ничего не проверили. Гм-гм. Это плохо. Как же так?

– Покупатель очень торопил со сделкой, – в замешательстве сказал Осташов. – Он просмотрел все документы и был доволен.

– «Доволен». А вам не пришло в голову, что это может быть подстава? Гм-гм. Вот, к примеру, завтра эта старушка, продавец, подаст в суд и наплетет в суде, что ее обманули при сделке. Поплачется, скажет, что воспользовались ее старческим слабоумием. И суд, скорее всего, расторгнет сделку и вернет ей квартиру. Конечно, по решению того же суда старушка отдаст покупателю деньги назад. Но это будут не те двадцать пять тысяч долларов, которые он дал за квартиру. Это будет сумма в рублях, которая записана в договоре купли-продажи. А в договоре фигурирует стоимость квартиры по оценке Бюро технической инвентаризации. Сумма, которая гораздо меньше, чем двадцать пять тысяч долларов. Вы же, наверно, уже поняли, что продажа квартиры специально оформляется по минимально возможной цене, чтобы покупателю налогов платить поменьше. Но реально-то покупатель всегда платит за квартиру больше. Гм-гм. Платит валютой. Гм-гм. И если возникнут какие-то негативные обстоятельства, то к нашей фирме он будет предъявлять претензии, исходя из реальной суммы. Кто тогда должен будет вернуть ему разницу в ценах? Я думаю, что вы. В нашей фирме каждый сам отвечает за свои действия. И не только в нашей, это общая практика. Гм-гм. Да… Ничего не скажешь, отличная сделка…

Осташов приуныл.

– А при регистрации, в дэ-эм-жэ, никаких проблем не было? – спросил Букорев.

– В департаменте жилья? Нет, там все прошло гладко.

– Ну ладно, будем надеяться, что все обойдется. Я не буду вычитать штраф из вашего заработка за непрофессиональное поведение. На первый раз… как говорится, победителей не судят… Наверно, тут есть вина и начальника отдела. Мухин должен был вас получше проинструктировать. Я сделаю ему замечание. Вот, получите ваши деньги. В будущем будьте более внимательны. На этом, наверно, все. Поздравляю.

Осташов выскочил из кабинета как ошпаренный.

Ему захотелось срочно побеседовать с кем-нибудь из сведущих сотрудников, чтобы развеять сомнения насчет возможного коварства старушки. «А еще лучше, – подумал Осташов, – поговорить с Наводничим. Он в этом деле матерый зубр».

Но Василия в зале не оказалось.

– Клиент уже ушел, – сказал Мухин. – Кстати, он сказал, что очень доволен вашей работой. Поздравляю. Деньги вы уже получили?

– Да, все нормально, – сказал Осташов. – Я только хотел обсудить сделку. Ну, чтобы понять, что из-за этого может произойти… В смысле, э-э, какие там возможны подводные камни.

– Я готов ответить на любые вопросы, но рабочее время уже кончилось. Как видите, мы тут одни. Вы, конечно, можете оставаться здесь и работать хоть всю ночь, это разрешается. А мне пора. Поговорим завтра, хорошо?

Дверь хлопнула, и оставшийся в одиночестве Владимир устало опустился на ближайший стул. Осташов только теперь вспомнил, что не успел пообедать. И тут же вспомнил, что принес с собой в офис купленную еще в кафешке департамента жилья бутылку минеральной и бублик. Владимир подошел к своему столу, достал их из пакета, и через пять минут ни того, ни другого уже не было. Он неспешным движением вынул из нагрудного кармана пачку «Явы», закурил.

В зал вошел охранник Григорий Хлобыстин.

– Черт, я забыл, что здесь не курят, – усталым голосом сказал Осташов. – Сейчас выйду.

– Да ладно, кури, уже все ушли, – сказал Хлобыстин и сам закурил. – Разведка донесла, что ты сегодня сделку провернул.

– Да, повезло.

– Говорят, ты штуку баксов в лавку принес?

– Не так уж много. Я смотрю, быстро тут информация разносится.

– А ты думал. С тебя, между прочим, причитается.

Осташов подумал, что и вправду хорошо бы немного выпить. Он даже начал размышлять, что лучше купить – вино или водку? Но в этот момент на столе секретарши Кати замурлыкал телефон. Григорий снял трубку и, зажав ее рукой, сказал Осташову:

– Ну чего? Может, сухенького? У меня деньги тоже есть.

Только после этого Хлобыстин приложил трубку к уху и сказал в нее:

– «Граунд плюс».

Послушав немного, что вещали в трубке, Григорий с удивлением сказал Осташову:

– Володь, это тебя. Твой клиент, который квартиру купил. У него проблемы какие-то.

Трубка легла на повлажневшую ладонь Осташова.

– Алле, Василий? Это я, Осташов… Так. Так. А, понятно! Я-то испугался, думал с квартирой нелады. Понял-понял. Сейчас посмотрю.