– Растяпа! Болван! А если на нас подадут в суд? Что будем делать? В голосе старушки прорезались не скрываемые нотки страха. Они оба бледные, с внутренним трепетом посмотрели на меня.

– Не волнуйтесь, перелома нет! Я не стану судиться с вами, снимать с вас последнюю рубашку. Старушка обняла меня и поцеловала:

– Благослови тебя, Господи, за твое доброе сердце. Мы вышли проверять другой троллейбус. Кажется, всё закончилось благополучно. Но нет, судьба и случай решили испытать меня на прочность ещё раз. Я уже прошла на среднюю площадку, начала проверять проездные документы. Бывают же такие роковые случайности! Вдруг, неожиданно для себя, услышала странный шорох. Подняв голову, увидела, словно в замедленной съемке, как троллейбусный плафон падает вниз. Прямо на мою голову. Я растерялась, прикрыв голову рукой. Возможно, этот жест мне спас жизнь. Тупой удар, и последнее, что помнила, так это то, что падаю, словно проваливаюсь. И меня подхватывают сильные руки. Мозг обволокла темнота. Наверное, прошло с четверть часа, когда сознание прояснилось. Открыв глаза, увидела, что меня заносят в машину «Скорой помощи».

– Отпустите меня, немедленно выпустите! – Попыталась вскочить. Но не могла. Не было сил. Дверцы закрылись. Опять потеряла сознание. Очнулась от холода. На голове лежал пузырь со льдом. Я его сняла. И увидела, что лежу на жесткой кушетке. Ощупав голову, заметила большую шишку на темени. Совсем как у диснеевского героя, такая же большая.

– Ну что, очнулась? Так это правда, что вам на голову свалился плафон?

– Правда.

– Я даю вам направление в травматологию. У вас сотрясение мозга!

– Да нет у меня сотрясения! Простой испуг.

– А почему вы так решили?

– Нет головокружения. Нет тошноты. Разве это мало?

– Я работаю врачом не первый год. И вижу, что у вас легкое сотрясение. Не спорьте со мной.

– Я не могу лежать, не могу! У меня один дома остался маленький ребенок.

– Мы сообщим родственникам, его заберут. Моё лицо мрачнеет.

– Увы, мои родные остались в зоне оккупации. Мы в этом городе одни, ребёнка не с кем оставить! Я категорически отказываюсь от госпитализации.

– Конечно, это ваше право! – Покачал головой врач, хмуря брови. – Но вы все таки подойдите к участковому травматологу. Возьмите больничный лист. Я прислушалась к его совету, и взяла больничный лист. Но покоя у меня не было. Мне пришлось заполнить кучу объяснительных и прочей макулатуры, мысленно проклиная плафон. И того слесаря, который не смог хорошо зажать крепления. Но почему этот плафон свалился именно на мою голову! Ведь хватало вокруг других контроллёров, и пассажиров. Бывают же такие роковые случайности!

На этот раз наша бригада проверяла 12 троллейбусный маршрут. Мы кучкой стояли недалеко от остановки. Как раз напротив железнодорожного вокзала. Начиналась ранняя осень. Журавли косым клином потянулись на юг. Услышав их короткий, прощальный крик, поднимаю голову и с тоской вздыхаю. Вот незадача, глупые птицы могут летать, куда только пожелают! А я, разумный человек, только могу смотреть на них, и жутко завидовать. Ну почему я не птица! Так вот раскрыла крылья, и полетела. Хоть в Париж, хоть, а Рим, хоть в Берлин или Варшаву! Но, увы, пока не могу. Я человек, а не маленькая птица. Да, увы, человек. Для которого придумали границы, таможню, паспорта и прочую ерунду, на которую способны люди, чтобы ограничить свою свободу. Подъехал троллейбус. Мой напарник толкнул меня в бок:

– Эй, мечтатель! Опустись на землю! Пора за работу!

– Угу! – Сердито буркнула, заходя в салон. Сказка для меня закончилась. Увы, начиналась жестокая проза жизни. Приступили к проверке салона. Билеты, удостоверения, справки замелькали, как в калейдоскопе. Среди пассажиров изредка попадались «зайцы». Но люди были здесь вежливые. Поэтому проплачивали штрафы спокойно, без воплей, истерик и проклятий. Это ведь не Троещина, где каждый раз бригаду ждал сюрприз. В большинстве случаев неприятный. Казалось, работа шла гладко. Но.… Как всегда, внезапно с течение жизни вмешался его величество случай. Как говориться, неисповедимы пути Господни! Я уже готовилась на выход. Спокойно стояла, держась за поручень, в ожидании остановки. Внезапно водитель нажал на педаль тормоза, и ощутила такой сильный рывок, что мои пальцы разжались, отпуская спасительный поручень. Так, пролетев несколько метров, успела подумать: « я что, лечу, как птичка?». А потом со всего размаха ударилась затылком и спиной об кабинку водителя. Для меня наступила ночь. Очнулась от резкого запаха нашатырного спирта. Надо мной склонился фельдшер «неотложки». Напарник подал руку. Кряхтя и охая на все лады, оперлась на руку помощи, с трудом встав на ноги. Голова кружилась, жутко тошнило. В ушах звенело, точно трезвонил старый будильник. В глазах все двоилось и кружилось в жутком, диком хороводе. «Пипец! У меня настоящее сотрясение мозга!». – Испуганно подумала, ощупывая руки и ноги. Ну, тут, слава Богу, все было целое, не сломанное. Водитель, бледный, испуганный, вытерев потный лоб, начал кричать:

– Елки-палки, да для кого только придумали поручни? Что, силёнок не хватило, трудно держаться покрепче? Тут обида захлёстывает душу горячей волной. Я кричу водителю, можно сказать, почти в лицо:

– Да не орите на меня! Я не глухая. Держалась за поручни я! Держалась! Торможение было слишком резким. Я не виновата, что меня оторвало от поручня, и понесло по салону.

– Я тоже не виноват! Это тут один придурок меня подрезал. Пришлось применить экстренно торможение.

– Хватит спорить! Собирайтесь, поедем в приемный покой! – Тоном, не терпящим возражений, заявил врач.

– Нет, это совершенно исключено! У меня дома остался ребенок. Один. Я не могу никуда ехать, мне не с кем оставить дочку.

– Но послушайте, у вас все признаки сотрясения! – Не отступал врач. Я мысленно представила, что мне придется лежать в городской больнице. В душной палате, пропитанной хлоркой и человеческой болью и страданиями. Слушать чужой стон и храп ночью, и бродить в поисках тишины по длинному больничному коридору.

– Нет, это исключено. Я подпишу все, что нужно, любые бумаги. Но от госпитализации категорически отказываюсь! У меня два выходных, а там праздники. Возьму пару отгулов, и отлежусь дома. А дома, как говорится, и стены вылечат! Врач и фельдшер, растерянно переглянувшись, вышли из салона. Позвонил бригадир. Он был в курсе событий. Приказ короткий, но ясный.