Шрифт:
– Ты вообще когда собираешься эту рухлядь менять?! – наседала супруга.
– С тобой поменяешь! Ты уж выбирай что-то одно: или Италия, Франция, или новая машина.
– А что тебе моя Италия?! Это только тебе ничего не надо! А я, между прочим, сама на свой отпуск зарабатываю! Ты мне, что ли, денег дашь?!
– А я не даю?! Кричишь, что больше меня получаешь, так хоть буханку хлеба купи на свои для разнообразия!
– А какое тебе дело до моей зарплаты?! Мужчина должен деньги зарабатывать! Что ты там даешь?! Мужчины столько, сколько ты, давно не получают! Когда наконец вторую работу найдешь?!
Возвращаясь налегке, без машины, Фёдоров предавался приятному чувству беззаботности и свободы, размышляя, куда бы податься посидеть за пивом. Это короткое, в одну строчку, объявление резануло контрастом с его светлым, беззаботным настроением, окатив какой-то напряженностью.
– Да-а… – промычал Фёдоров. – Русские в этом квартале редкость. Она что же, бедолажка, все двадцать четыре часа на телефоне или хоть иногда отдыхает?
Проверить это он решил сразу.
– Алло, слушаю… – ответила трубка сосредоточенным женским голосом.
– Танюша? – вежливо поинтересовался Фёдоров. Ответа не последовало. – Я увидел объявление, просто хотел спросить…
– Вы правильно позвонили, – деловито перебила трубка. – У нас к вашим услугам шесть девушек, мы находимся на улице Майская, дом пятнадцать, круглосуточно.
«Ни фига себе! Это же рядом с домом, через двор, можно сказать, под окнами!» – осенило Фёдорова.
– И сколько это стоит?
– Тысяча за час.
Фёдорова даже покоробило – рядом столь любопытное заведение, а он ни сном ни духом! И дело даже не в том, чтобы «очень хотелось»… Не в том, что предложениями проституток забиты и интернет, и издания в киосках, и торчат они на обочине постоянно…
Но это же надо заморочиться, озадачиться, для этого как минимум надо, чтобы «было надо»! А Фёдорова до такой степени как-то не припирало.
Однако в выборе, куда пойти – в кабак или в бордель, – что-то было!
Выбираясь из промышленной зоны, Фёдоров размышлял, что ни черта не знает об этой грани человеческих отношений. В памяти крутилось что-то про Амстердам с его кварталом красных фонарей да какой-то репортаж из публичного дома в Германии. Большей романтикой веяло от истории вопроса, от роскошных публичных домов Нерона, которые еще Калигула обеспечивал женами высшей знати, от версальского двора Людовика XIV с состоящими при нем тремя сотнями отборных красавиц, от петербургских проституток, лишенных права на благотворительность, но увековечивших себя вкладом в строительство и архитектуру…
Конечно, это было нечто возвышающееся над океаном древнего как мир ремесла, но тем более надо быть полным идиотом, чтобы отказать себе в удовольствии с ним познакомиться!
Сегодня Фёдоров шел в бордель.
Глупо было ждать от этого процесса чего-то принципиально нового, а место и форма рекламы не оставляли никаких иллюзий насчет «куртуазности» или даже «эстетичности» мероприятия, зато гарантировали недорогой билет на занимательное шоу. Да и когда еще будет настроение и время посмотреть в действии механику современного отечественного борделя?
«А может, и знакомых встречу? – улыбнулся Фёдоров. – Соседи как-никак…»
Пятнадцатый дом пестрел массой вывесок. Фёдоров попытался угадать, за какой может скрываться подобное заведение. Но быстро понял, что это бесполезно. Ни тебе намека на массажный салон, сауну или даже парикмахерскую!
«И потом, как ходят в бордель? – задумался он перед витринами. – Ясно, что не со своими тапочками…»
Логика подсказывала, что цветы и презервативы покупать тоже ни к чему. И завалиться на часик с колой и попкорном, пожалуй, перебор. Более подходящим моменту он нашел коньяк и шоколадку и, еще немного поглазев на вывески, снова достал телефон:
– Ну, я у пятнадцатого дома, и где вы?
– А я вас вижу! – огорошила трубка. – Это ведь вы в джинсовой куртке?
– Я… – опешил Фёдоров.
– Сейчас к вам подойдут. А вы пока повернитесь и идите на другую сторону улицы.
– Конспираторы! – фыркнул Фёдоров и поплелся к дому напротив.
Но выпорхнувшая навстречу девчушка с горящими кавказскими глазами светилась таким искренним задором и радушием, что моментально смахнула весь зашевелившийся было негатив.
Преступив врата обители древнейшего культа всех времен и народов, первым делом Фёдоров получил тапочки.
– Проходите, присаживайтесь, – спокойно и уверенно встретила озирающегося клиента миловидная властная дама.
Даже его, не знавшего публичных домов эпохи Калигулы и Нерона, современный храм разврата поразил крайним аскетизмом. Обычная двухкомнатная квартирка большого многоквартирного дома, в которой нет вообще ничего – только тапочки да скамеечка в межкомнатном пространстве. Ощущение покинутости этому месту добавляли забитый фанерой встроенный шкаф да густой, влажный, банный запах. Царящую эстетическую стерильность нарушали лишь три небольших пролома в штукатурке, своеобразным декором запечатлев всплески мужского негатива. Два явно от кулака и один от ноги. Фёдоров с интересом разглядывал и эти вмятины, и устало прислонившуюся к косяку строгую, хорошо сложенную женщину, и промелькнувших за ней в дверном проеме худенькую девочку-негритянку и другую, полную, чернобровую, тюркских кровей.