За ночь и раннее утро, мы прошли по этой дороге большую часть пути, и свернули на очередной просёлок, по которому я решил двигаться днём. Правда, коротко посовещавшись с ребятами, с предварительной разведкой. Опасался я не немцев и финнов, а возможных в этих краях окруженцев, хотя они должны были уже оттянуться ближе к фронту, но, как бы то ни было, к полудню мы дошли до нужной мне точки.

Здесь, если пройти километров пять через лес, мы выйдем прямо к нашему озеру, у небольшой бухты которого нас должна была дожидаться основная группа. Старшине я приказал через пару дней уходить с островов, как раз к этой затерянной в лесу бухте и ждать нас, вытащив лодки на берег и спрятавшись в лесу. Сети можно поставить и вдоль берега, и в самой бухте, а мужиков, с учётом освобождённых красноармейцев в группе хватало.

Добравшись до нужного мне места, разведка, пробежавшись по окрестностям, обнаружила съезд на мизерную, заросшую травой и невысоким кустарником прогалину, и мы загнали телеги туда.

В отличие от предыдущих наших стоянок это место было просто сказочно идеальным. К сожалению, комары и мошка никуда не делись. Это неизбежное здесь зло продержится до середины августа, но эта небольшая проплешинка, залитая опускающимся солнцем, и окутанная запахами цветов и поспевающих ягод земляники, была просто раем по сравнению с гнилым и вонючим болотом, в котором мы купались всего только два дня назад. Поэтому мы позволили себе отдохнуть пару часов в этом потрясающе красивом разнотравье.

Порядок действий у нас был уже оговорен в пути, поэтому я с Ристо и Степаном валялись в траве, а бездельники, как я окрестил остающихся Костю, Фёдора и Мишу, шустрили по хозяйству. Наше возросшее хозяйство надо было охранять, да и лошадей просто так не бросишь. Той же воды чтобы напоить это средство передвижения, надо было натаскать шесть вёдер. Родник, ребята обнаружили сразу, разбежавшись ненадолго по лесу. Заодно и разведку произвели, никого, впрочем, не обнаружив.

Собрались мы на расцвете, после утреннего тумана. Вечером я решил не идти, толкаться в полутьме было не совсем приятно. Если на воде или в поле в белые ночи всё видно, то движение в глухом лесу удовольствие ниже среднего.

Шли достаточно быстро, вел Степан, а я, по нашему молчаливому уговору, выпустил на волю Сашку. Так что при движении по лесу я от ребят не отставал. Голова, которая у меня третий день периодически как будто отваливалась, на удивление с утра вела себя вполне прилично, и я немного расслабился.

Вообще заметил, Сашка, который хозяин этого накачанного молодого тела, с удовольствием делает всю физическую работу, а вот как только надо что-то решить или подумать, затихает, как будто его нет. Общаемся мы с ним образами. Вот и сейчас он с удовольствием делится со мной своим опытом. Как поставить ногу чтобы не оставить след, как определить расстояние или не потерять направление движения, как определить сторону света и откуда взойдёт солнце. Вспыхивает это, всё в нашей с Сашкой голове не словами, а яркими доступными картинками, и я вижу, что Сашке нравится и он совсем не против того, что я тоже поместился здесь. Был бы один, я бы давно заблудился, лес здесь далеко не подмосковный лесопарк

Запах дыма унюхал Сашка, да нет, наверное, все вместе, но Сашка, пожалуй, раньше Степана. Дальше пограничники уже не шли, а неспешно крались между деревьев и пустых кустиков черники и ещё зелёной брусники.

Что за чёрт? Пустых? Все кустики были замяты, листики во многих местах оборваны, а ягоды съедены и это на расстоянии метров в двести от берега. Переглянувшись, мы растянулись короткой цепью и двинулись дальше.

Бухта открылась сразу, лес подходил к самой воде. Берег здесь был высокий, обрывистый, прибрежного песка почти не было и корни деревьев в некоторых местах нависали над водой. Костёр тлел на маленьком пятачке, у здоровенной почти в два обхвата сосны. Под сосной, тесно прижавшись, друг к другу, лежали шестеро. Я с трудом узнал в этой куче, Катерину, лежащую с левого края, спиной ко мне.

Как ни тихо мы подходили, но спала Катя всё же чутко. Я только успел опуститься перед ней на коленки, как она открыла глаза. Сначала с тревогой, потом с изумлением, затем девушка просто развернулась и бросилась мне на грудь. Нет, теперь не мне, а Сашке, я уполз как можно дальше в подсознание, чтобы не мешать ребятам даже отголоском мысли, хотя видел и чувствовал всё, как и мой невольный напарник.

Пока Сашка держал на руках невесомую, осунувшуюся Катю, проснулись все. Невысокая, худенькая до прозрачности тринадцатилетняя девчушка и трое таких же исхудалых и чумазых мальчишек неуловимо похожих на неё. Женщина, лежавшая с другого края, прижимала к себе детей и прикрывала их от ветра со стороны озера. Степан и Ристо одновременно опустились рядом и синхронно сняли со спин рюкзаки и ранцы — продуктов мы принесли на всех.

Пока ребята занимались хозяйством и ставили на разгоравшийся костёр котелки с водой из озера, Сашка так и баюкал на руках разомлевшую Катерину. Вот что странно, ребята ни слова не говорили при этом, как будто всё происходящее было у них в порядке вещей. Всё страньше и страньше. Вот почему Катерина ушла из отряда окруженцев. Ох, дайте мне чуть погодя время, надеру я ей задницу.

Впрочем, ещё неизвестно куда бы довёл отряд этот молодой, ретивый и неопытный политработник. Как бы не на тот свет. Так что пусть пока будет так, но пнуть Сашку всё же пришлось — у нас дети голодные. У него мёд в ранце, а напарничек мой развалился как на пляже. Пришлось нарисовать в голове банку с мёдом и ложкой и детей, а то у него на руках девочка с голоду помрёт, а он и не чухнется. Гляжу, засуетился, стряхнул с рук Катерину и полез в ранец.

Хм. Можно, наверное, так общаться, но боюсь, что недолго нам осталось. Голова опять разболелась, причём не у меня, а у Сашки. Опять картинка у него сменилась, как будто шарик в голове разрастается. Пусть пока потерпит, ему больше надо.

Ранний завтрак, перемежался с рассказом. Материться я начал значительно раньше, чем он закончился, и, хотя о покойниках говорят только хорошее, добрых слов я не нашёл. Старшина, ни дна ему, ни покрышки, не увёл людей с островов.

Перед отходом я чётко приказал ему уходить с острова в эту бухту, вытащить лодки на берег и сидеть тихо, как мыши, выбираясь только на рассвете проверять сети. Об этом приказе знали только мы двое. Никого, во избежание захвата моих бойцов немцами, я в курс дела не поставил, а старшина расслабился и просидел на островах трое суток.