Засада была в том, что этот нелегал не мог иметь стаж больше трех лет. А такой молодой старший после восхода солнца не в состоянии даже пальцем шевельнуть и быстро проваливается в летаргический сон. И поднять его до заката практически невозможно. Этот же летал по тросу довольно поздним утром. Кто-то притворился Трюкачом? Резиновая маска? Пластическая операция? Или — то, о чем ходят легенды, то, над чем бьются и в компании ES, она же "отряд 731", и в секретных лабораториях "Берингера" — генетическая трансформация? Наконец-то успешная? Или легенды не врут?

Дурак подумал-подумал и простился с мыслью принести вора в подарочной упаковке лично. Нет, пусть с этим разбирается Майснер.

Получив данные, Майснер повозился с ними около получаса на глазах Дурака — и Дурак понял, почему бывшая должность Майснера ему не светит в принципе, а нынешняя — через полвека, не раньше. Он никогда не поднимался выше регионального уровня — и не имел той сети контактов в европейской СБ и Европоле, какая была у Майснера. Чтобы ответить на ряд вопросов, над которыми бился Дурак, Майснер просто вспомнил кое-что из прошлой жизни.

— Господин Дурак, закажите, пожалуйста, первый же билет до Милана. Мы летим прямо сегодня.

Так. Значит, разговор будет такой, что по комму — никак нельзя. Дурак приказал секретарше забронировать билеты, а слуге — собрать чемоданчик в дорогу. Дон Фадрико не любил, когда подчиненные после перелета являлись в несвежем виде.

В Милан прибыли утром, и Дурака опять клонило в сон. Фирменный "Мерседес-Сентурия" с затенёнными стёклами довёз обоих до резиденции ди Сальво — высокого замка, превосходящего местную Цитадель размерами, а по слухам — и защищённостью. Во всяком случае, их провели в патио, где сеньор ди Сальво совершенно откровенно попивал на свежем воздухе кьянти — впрочем, из уважения к сотрудникам, пластиковый козырек, начисто перекрывавший доступ ненужной части спектра, был выдвинут на всю глубину дворика.

— Сейчас господин Дурак расскажет о своих открытиях, — Майснер даже чуть отступил назад, демонстрируя жестом отдаваемый коллеге приоритет. — А потом я дополню картину.

Дурак раскрыл планшетку и рассказал все, что успел узнать. Особо подчеркнув следующие пункты:

— Трюкач и Кобра, его любовница и мастер, всегда работали в паре и никогда не брали в дело и в долю никого. Все криминальные информаторы это подтверждают в один голос;

— Трюкач инициирован два года и десять месяцев назад. Плюс-минус месяц. Пребывание на открытом солнце для старшего такого возраста ведет к тяжелым травмам в первые пять-восемь минут;

— Трюкач никогда не имел дела с серебром. Следовательно, он понятия не имеет о каналах сбыта. Следовательно, он украл это серебро для кого-то;

— Два с небольшим месяца назад Трюкач наследил на Украине, в городе под названием Екатеринослав. Его напарница, любовница и мастер Милена Гонтар была там схвачена и приговорена к смерти. И вот тут самое интересное: Трюкач убил её, чтобы избавить от мучений, убил, прорвавшись на городскую площадь к помосту для казней. Но не в одиночку. С ним был боевик подполья из ликвидированной накануне группы. После этой героической эскапады оба скрылись в неизвестном направлении. Оба объявлены в розыск Европолом, милицией Украины, милицией ЕРФ, европейским, а также региональным и российским управлениями СБ. Да, в Екатеринославе Трюкач тоже действовал после восхода солнца.

Дурак протянул патрону чип с данными.

Последние два пункта, взятые вместе, давали картину достаточно однозначную — удачная генмодификация или спонтанная потеря симбионта. Удачная спонтанная потеря. В обоих случаях Трюкач несомненно станет — если уже не стал — объектом очень плотной охоты. И если охотнички доберутся до Братиславы, то… В общем, пан Дурак был очень рад, что должность Майснера занимает Майснер.

— Я вас понял, господин Дурак, садитесь, — кивнул ди Сальво. — Ваша очередь, господин Майснер.

Австриец щелкнул замком планшетки.

— Информационный узел в Братиславе вскрыли. Нет, — Майснер повернул ладони параллельно земле. — Коллегу Дурака не в чем упрекнуть. Я бы и сам не заметил. Я целенаправленно искал следы взлома — и мои специалисты далеко не сразу их нашли. Им никто не сливал информацию. Они пришли — и взяли. Если вас интересует мое мнение, то наш груз не был целью операции. Он был шагом в ней. Серебро и золото — прикрытие. Вы понимаете, о чём я говорю?

— Трюкач работал на подполье, — кивнул ди Сальво. — Любому подполью нужны деньги, а биотехнологиями они интересуются примерно так же, как и мы.

— Это… — медленно сказал Майснер, — самый удачный для нас вариант. Потому что есть ещё два… — Теперь в паузы можно было забивать клинья. — Видите ли, группа, которую частично уничтожили на Украине — это те люди, из-за которых я теперь работаю с вами.

Дураку расхотелось спать. Резко. Рывком. Те самые люди, из-за которых Майснер остался без работы. Те, кто убил Литтенхайма. И это значит… что они связаны — очень тесно связаны — с какой-то из региональных служб. Возможно, с тем же Волковым — у того в аппарате есть как минимум один данпил. Правда, делали его, кажется, в Штатах, но… Но это не важно. Важно то, что мы не можем их искать. Мы не можем их искать, потому что контрабанда биоматериалов — одна из немногих вещей, которые Аахен не потерпит. Нас сожгут всех. Нам затем и оставили визитную карточку — портрет Трюкача. Чтобы мы поняли — и заткнулись.