— Тимурчик? — захихикала Полина. — Никогда не буду тебя так называть.

Он щелкнул замком и открыл дверь.

— Почему так долго не открывал? — сказала Катя, ввалившись в прихожую.

— Я просил тебя не приходить сюда!

Полина вышла из-за его широкой спины и взглянула на девушку.

— Катя? — удивилась она.

— Полина? — она была удивлена не меньше нее. — Ты что здесь делаешь? — спросила Катя и перевела ничего не понимающий взгляд на Тимура.

Кондратьев выслушал собеседника по телефону и готов был биться головой об стену от того, что дело приняло самый худший вариант своего развития. Он поднимался по лестнице и, дойдя до нужной квартиры, нажал на кнопку звонка. Спустя мгновение из глубины квартиры послышался топот ног. Открылась дверь и на пороге показался Садков. Кондратьеву было непривычно видеть его в домашней одежде.

— Вы на время смотрели, Иван Федорович?

— На время я уже как четыре час не смотрю, — нервно ответил он. — Надо поговорить.

Садков неохотно впустил его в квартиру и сказал идти прямо. Кондратьев оказался в уютной и хорошо обставленной кухне и сел на ближайший стул. Он видел, как Садков что-то шепнул жене на ухо и вошел к нему, закрыв за собой дверь.

— Что там случилось?

— Я не ожидал, что они узнают о счетах. Исаев исчез. Я не могу до него дозвониться, поэтому пришел сюда.

— Зачем? — спросил Садков, видя нервозность адвоката.

— Чтобы посоветоваться.

— Могли бы и по телефону посоветоваться, — пожал плечами Садков.

— Сегодня мой человек следил за Булатовым прямо от дома и видел его с дочкой Исаева, — начал Кондратьев, не обращая внимания на его реплику. — После следкома они поехали в парк. Судя по их поведению, у них там любовь-морковь и все дела, — адвокат провел ладонью по вспотевшему лбу и вытер руку об колено. — Он позвонил Булатову и пригрозил. Кажется, на него это не подействовало.

— Что предлагаете, Иван Федорович?

— Может пора переходить к решительным действиям? Самого Булатова мы не можем трогать, сами понимаете, что это вызовет подозрения, а вот дочку Исаева…

— Чтобы Исаев нас всех с потрохами сдал?

— Очнитесь, господин прокурор!

— Говорите тише, — проговорил сквозь зубы Садков.

— Он уже нас всех сдал. Если они обратятся в прокуратуру, то меня тоже вызовут на допрос, как соучастника.

— Но вы и в самом деле являетесь соучастником, — заметил Садков.

— Как и вы, Дмитрий Евгеньевич.

— Разве? — сложил Садков руки на груди, защищающимся жестом. — Не мои счета фигурируют в банке.

— Но вы получили деньги…

— А где доказательства?

— Дмитрий Евгеньевич, вы можете поговорить с заместителем прокурора? Это к нему скоро принесут заявление на пересмотр дела. Пусть он откажет в проверке.

— Я и слова не вымолвлю по этому поводу, — покачал головой Садков. — Во-первых, это вызовет дополнительные подозрения, во-вторых, наш зам прокурора честный настолько, что иногда тошнит от него. Поверьте мне, если заявление к нему поступит, то он возбудит проверку и будет дотошно проверять каждую мелочь.

— Вижу я зря сюда пришел, — сказал Кондратьев. — Я сильно жалею, что связался с ним.

— Это все понятно, — произнес Садков. — Что вы собираетесь делать?

— В отличие от вас начну хоть что-то делать, — ответил адвокат и последовал к выходу.

Прокурор закрыл за ним дверь, вернулся на кухню с телефоном в руке и набрал номер, который знал наизусть. После шести гудков на том конце линии ответил грубый мужской голос. Садков по привычке снова дотронулся до шеи и, не обнаружив там галстука, опустил руку.

— Хотел поставить вас в известность, что Кондратьев приходил сюда и рассказал, что в прокуратуру поступит заявление. Думаю, от адвоката Булатова, если он его нанял, конечно.

— Я об этом знаю, — ответил мужской голос. — Я слышал, что твои ребята пытались вломиться в квартиру к Булатову?

— Да, но это они своевольничали. Я не просил их об этом…

— Что они хотели?

— Отомстить за то, что оставил их без одежды и машины. Хотя я им заплатил…

— Следи за ними в оба, а с Кондратьевым я сам разберусь.