— Присаживайся, покажу тебе, какими мы были в детстве, — сказал он. — Учитывая, что ты теперь моя девушка, то имеешь право заглянуть в наше с Егором и мамой прошлое.

Полина, заинтересовавшись его предложением, опустилась рядом с ним и поправила синее платье на коленях.

— Ты всем своим девушкам показывал этот фотоальбом?

— Нет, даже не думал показывать. Ты первая, — улыбнулся он, положил ей на колени фотоальбом и открыл его. — Если увидишь меня голеньким, то не смейся. Я сильно поменялся с тех пор.

— Знаю, что поменялся, — ответила она, вспомнив тот вечер с грозой, после ссоры со Славой.

Она всматривалась в детские фотографии Тимура и Егора в пеленках, в ванной, под новогодней елкой, в детском саду и в школе. Улыбаясь, она переворачивала страницы фотоальбома и заметила фотографию красивой женщины.

— Наша мама, — коротко произнес он.

Полина ощутила, как он подвинулся к ней вплотную и обнял одной рукой. Ей передавалось тепло от соприкосновения его ноги с ее бедром. От Тимура приятно пахло мылом, и она во время сдержала себя, чтобы не повернуться и не вдохнуть запах глубже.

Полина перелистала еще несколько страниц. В процессе просмотра перед ее глазами пробегала вся жизнь Тимура. Ей показалось, что просматривая эти фотографии, она притронулась к чему-то особенному. Полина продолжала остро ощущать не только его присутствие, но и изучающий взгляд на себе. Она заметила, что у нее от волнения начали дрожать руки. Или это ей это показалось?

— Это мой брат, когда он закончил мединститут, — произнес он, указывая на него пальцем.

Полина досмотрела фотоальбом и закрыла его.

— Это было познавательно, — отметила она, поднимаясь с места. — Время уже позднее. Где я буду спать?

— Как и обещал в моей спальне. Располагайся.

Полина вышла из гостиной, взяла свой пакет и закрылась в ванной. Обстановка здесь тоже была мужской. Плитка на стене коричневого и бежевого цвета. Душевая кабинка стояла в углу, стиральная машина, рядом с раковиной. Она улыбнулась, когда увидела на полочке принадлежности для бритья и две зубные щетки с пастой.

Полина вышла из ванной через двадцать минут и зашла в спальню. Там возле окна, спиной к ней, стоял Тимур и смотрел на улицу. Она кашлянула, чтобы привлечь к себе внимание.

— Ты пользуешься двумя зубными щетками? — спросила она неожиданно и поругала себя за это.

— Одна щетка Егора. Он у меня иногда остается после дежурства, потому что моя квартира ближе от больницы, в которой он работает.

Она понимающе кивнула.

— Почти полночь, — намекнула она, чтобы он вышел из спальни.

Тимур улыбнулся и вышел из спальни, тихо прикрыв за собой дверь. Полина, противореча самой себе, призналась, что не хотела его выпроваживать, но дело сделано. Она подошла к кровати, убрала верхнее одеяло и испугалась, когда неожиданно открылась дверь. Тимур вошел, взял одну подушку, одеяло и, улыбнувшись ей, снова вышел.

— Проклятые нервы! — разозлилась она шепотом.

Полина выключила свет, разделась и быстро юркнула под одеяло. Через секунду, когда она положила голову на подушку, ощутила его запах одеколона и уставилась в потолок.

— Поздравляю, Полина. Эта ночь будет длинной и мучительной, — прошептала она снова, прикрыла глаза и приказала себе заснуть.

Тимур швырнул подушку на диван, разделся и лег, до пояса накрывшись одеялом. За сегодняшний день он сильно устал, мозг требовал отдыха, а тело было напряженным и недовольным, из-за девушки, которая лежала в его кровати через стенку. Он попытался на несколько минут выкинуть ее из головы, чтобы заснуть, а на деле, злым взглядом прожигал потолок. Тимур ворочался на неудобном диване, пытаясь усмирить взбунтовавшийся мужской орган и принять удобное положение. Никак. Неожиданно он услышал звонок телефона и потянулся к столику.

— Да, Егор.

— Знаю, что ты не спишь. Обычно в это время ты смотришь телек, — произнес младший брат.

— Сейчас смотрю в потолок, — буркнул он.

— Угадай, кто сегодня поступил в отделение травматологии и из-за чего срочно вызвали меня?

— Кондратьев. Мне Ершов сказал, — произнес он. — Кроме тебя других врачей нет? Ты в отпуске.

— Есть, но некоторые то же, как и я, в отпуске, — вздохнул он. — И не забывай, что раненные после того, как перевернулся автобус, никуда не делись.

— Ну и профессию ты себе выбрал, — улыбнулся Тимур. — Что именно с Кондратьевым?

— Жестко избили, — произнес Егор. — Когда он к нам поступил, то я не узнал его, потому что это было одно сплошное кровавое месиво. Судя по следам, били, скорее всего, арматурой. У него переломы ребер и костей ног в нескольких местах. Селезенку пришлось удалить вовремя. Если бы чуть позже привезли его, то возможно он бы умер.

— А сейчас он как?

— В реанимации лежит. Состояние стабильное, по ощущениям, должен выкарабкаться, — ответил Егор. — Ты думаешь о том же, о чем и я?