— Восемь пришвартовались поблизости, стоят на якоре у полуострова. Но у Синедриона по всему побережью патрули, поэтому пришлось переместить основной флот восточнее. По меньшей мере четыре корабля захватили вскоре после швартовки прямо на берегу Мельничной реки. Докладывали, что «Кейтлин» прошла дальше на север. По не подтвержденным данным «Джульетту» обнаружили еще севернее, может, Ларсон с командой все еще в пути. Про остальные пока ничего не известно.

— Хотя бы восемь — уже хорошо. Но я не об этом спрашивал. Что насчет кораблей, ушедших на запад?

— Ничего. — Саймон покачал головой. — Я еще тогда тебе говорил — это пустая трата времени.

— Ты своими глазами видел бумаги Салли о Ковчеге. Ты знаешь, что Далекий край существует. Ты оказался в меньшинстве.

— Мы знаем, что он существовал До, однако сейчас это ничего не значит. А в меньшинстве я оказался потому, что Ассамблея тебе в рот заглядывала.

— Они приняли решение.

— А ведь решения Ассамблеи в конце концов оказались для тебя не так уж и важны.

Дудочник проигнорировал издевку:

— «Розалинда» и «Эвелин» все еще в море.

— Мы даже этого не знаем. Нам известно только то, что они не вернулись. Они вполне могли давным-давно затонуть или их захватил флот Синедриона. — Саймон сделал паузу и продолжил, понизив голос: — Я послал разведчиков. Я не особо надеюсь на существование Далекого края, скорее хотел бы использовать каждый имеющийся у нас корабль, не говоря уже о воинах на борту. Так что послал Ханну и еще двоих. Они ждали у Сурового мыса три недели. Не заметили ни сигнальных огней, ни чего-то еще, кроме патрульных кораблей Синедриона. Приближаются зимние шторма. Даже если корабли в море, на них надежды не осталось. Воины нужны мне здесь, а не черт-те где в ожидании кораблей-призраков. — Его голос звучал серьезно. По крайней мере он не получал никакого удовольствия, рассказывая нам эту новость. — Ты же понимаешь, что экспедиция в Далекий край всегда была самым рискованным из всех рискованных предприятий.

— Далекий край — единственная реальная альтернатива, — возразила я. Вспомнилось, как я себя чувствовала, прочитав упоминание о союзных государствах в бумагах о Ковчеге. Словно мир растянулся, расширился. Белые пятна на границах наших карт могли что-то содержать, и это означало бы, что существует мир, не подчиняющийся законам Синедриона. Живущий вне цикла насилия, которое сталкивает нас и наших близнецов лбами и убивает всех.

— Вот что я скажу, — отчеканил Саймон. — Пока я здесь за все отвечаю, больше не будет никаких кораблей. Это своего рода азартная игра — в иные, более добрые времена, можно было и поиграть, но только не сейчас, когда все катится к чертям.

— А разве не сейчас это нужно нам как никогда? — спросила я.

— Пока вы витали в облаках со своими журавлями в небе, я занимался настоящим делом: поддерживал жизнедеятельность Сопротивления. Мы трудимся днем и ночью: организуем проживание и питание для эвакуированных, восстанавливаем сеть связных, вербуем новые безопасные дома после обнаружения Синедрионом старых. Мы предупреждаем людей, которые оказались под угрозой, и ведем списки арестованных. Отслеживаем передвижения патрулей Синедриона и его кораблей. Мы отыскали место на юго-востоке, куда можно переселить некоторых беженцев, и организовали приюты, чтобы помочь самым уязвимым пережить холода.

— Этого недостаточно, — заметила я.

Саймон повернулся ко мне и прорычал:

— Ты понятия не имеешь, что значит поддерживать работу Сопротивления.

— Это нужное дело. — Я пожала плечами. — Не сомневаюсь, ты хорошо справляешься. Но этого никогда не будет достаточно. Все тобой перечисленное — лишь восстановление того, что уже было. Нам опять нужно бежать и прятаться. Ты хочешь построить еще одно укрытие, только на этот раз возле мертвых земель? И что дальше? Еще один набег Синедриона? Как вообще изменить порядок вещей, если мы все время в бегах? А если нанести ответный удар?

— Как? — развел руками Саймон. — Половину наших войск мы потеряли на Острове. Конечно, когда-нибудь настанет момент, когда мы сможем нанести удар по Синедриону, но не сейчас, когда у нас мало солдат, а половина мирных жителей голодает в бегах.

— Может быть слишком поздно. Именно на это и рассчитывает Синедрион. Они хотят, чтобы мы сидели, не высовываясь, и не пытались атаковать.

— И что бы ты сделала? — поинтересовался Саймон.

— Отправила бы разведчиков на север, чтобы отыскать корабли. Снарядила бы новые суда, чтобы отправить их в море по весне. Но это еще не все. Я освободила бы Нью-Хобарт.

Саймон хлопнул ладонями о столешницу:

— Освобождение Нью-Хобарта в любое время весьма масштабное предприятие, тем более сейчас, когда Сопротивление в раздрае. Ты говоришь об открытом бое, атаке на хорошо охраняемый город.

Я рассказала о своих видениях о том, что всех горожан вскорости поместят в резервуары. Тысячи людей — это даже хуже, чем коварная экспансия, происходящая сейчас в убежищах. Я представляла Эльзу, детей и тысячи омег в стенах города. Гомон рыночной площади, сменяющийся стерильным гулом баков. Но Саймон обратился к Дудочнику, а не ко мне: