Чем была хороша работа в «МК», так это почти полной свободой в выборе тем. И вот как-то раз решили мы со Славой проехать автостопом по области по разным интересным местам, в том числе заехать в Костомарово. Стояла ранняя осень. Мы, поколесив на попутках несколько дней и набрав достаточно материала для пары газетных статей, добрались до села Покровка, что находится на левом берегу Дона. И как раз почти напротив, на правом берегу, только чуть выше по течению, расположилось Костомарово. Чтобы попасть в пещерный монастырь, нам оставалось всего лишь как-то переправиться через Дон.

Но прежде надо было завершить еще одно небольшое дело. Пару недель назад мы со Славой были в Покровке с редакционным заданием: делали репортаж об одном крупном хозяйстве. Статья в газете вышла, всем все понравилось, но у меня остались фотографии, которые сейчас мы решили завезти руководителю этого самого хозяйства. Ну, раз уж мы оказались в этих местах. Признаюсь, была надежда и на халявный ужин, а то сегодня мы только утром выпили по стаканчику кофе в придорожном кафе да с опаской проглотили по паре тощих бутербродиков с залежалой колбасой. С тех пор, что называется, маковой росинки во рту не было. А сейчас еще, конечно, не совсем вечер, но солнышко уже подбиралось к горизонту.

Зашли мы к руководителю, благо он был на месте, отдали фотографии. В отличие от предыдущего посещения обильным ужином нас, к сожалению, кормить не стали, но дали с собой сумку свежих помидоров, огурцов, буханку хлеба и… бутылку водки. А кроме того, директор вызвал в кабинет невысокого мужичка и велел ему переправить нас на другой берег реки. Мужичок был небрит и не очень трезв. Можно даже сказать, пьян. Не настолько, чтобы не держаться на ногах, но походку его твердой назвать было никак нельзя. Сквозь заросли борщевика мы спустились к воде и увидели наше судно для переправы. Вид лодки заставил меня запереживать за сохранность аппаратуры. По моему напарнику было видно, что он тоже сильно нервничает. Утлая, почти наполовину наполненная водой плоскодонка и была нашим суденышком для переправы.

Мужик молча перелез через борт, для порядка пару раз черпанул воду из лодки и взялся за рассохшееся весло. Мы, предварительно разувшись, чтобы не замочить обувь, с опаской разместились на прогнивших досках сидений. Лодка возвышалась над водой не больше чем на пять сантиметров. Одно неосторожное движение – и купание нам обеспечено. Когда нетрезвый мужичонка выгреб на основное течение, я почти не сомневался, что мы черпанем воду и перевернемся. Я даже на всякий случай вытащил фотоаппарат из кофра, чтобы в случае заплыва к берегу держать его над водой. Быстро кинул взгляд на Славу. Он судорожно вцепился в прогнивший планширь, да так, что костяшки его пальцев побелели от напряжения. Но наше плавание, как ни странно, закончилось благополучно. Наверное, именно в таких случаях уместна фраза «Мастерство не пропьешь». Мы вылезли на берег, а мужик молча и невозмутимо погреб обратно. Солнечный диск коснулся горизонта. Мы со Славой одновременно посмотрели на продуктовый пакет, который нам вручили в хозяйстве. Очень хотелось выпить.

Открывать бутылку водки мы не стали, все-таки в монастырь идем. Подумали, что будет не очень правильно, если от нас будет исходить алкогольный аромат.

Примерно через полчаса дошли до места. Мы стояли на ровной площадке в неширокой долине, со всех сторон окруженной меловыми горами. Здесь было всего-навсего одно вытянутое одноэтажное строение, а в самом центре площади мирно прикорнул старый белый москвич на спущенных колесах. И никого. Постучали в дверь дома (как мы потом выяснили, здесь были кельи и трапезная). Никто не откликнулся. Что делать, где кого искать? От площади вверх по склону змейкой извивалась едва заметная тропинка. Пошли по ней. Солнце к этому времени уже спряталось за холм, и небо на западе окрасилось в пастельные розовые тона всех возможных оттенков. Очень явственно пахло полынью и луговыми травами. Было тихо и очень спокойно. Только изредка в стороне чирикала небольшая птаха да стрекотали кузнечики. И вдруг мы услышали ангела. По крайней мере, ощущение было именно таким. Детский, очень мелодичный голосок напевал какую-то песенку. И мелодия, и тембр голоса настолько гармонично вписывались в этот тихий вечер, во все эти холмы, тропинку, запах лугов… да, собственно, в весь окружающий мир, что мысль об ангеле была явно не оригинальной. А вскоре из-за поворота показался и сам ангелок. Это была милая девочка лет семи, которая медленно шла по тропинке, собирая полевые цветочки и напевая песенку.

– Привет, – сказали мы со Славой в один голос. – Ты что тут, одна, что ли? А где все взрослые?

– На службе в храме, – ответила ангел.

– А храм где?

– Вон за поворотом, в пещере. Хотите яблоко? – Девочка протянула яблоко.

– Спасибо, – пробормотал Вячеслав, – ну ладно, мы пошли. Пока.

– До свидания, – сказала девочка и, пританцовывая, отправилась дальше по тропинке, вновь напевая прерванную песенку.

Мы зашли в пещеру, где в полумраке шла служба. Тени, отбрасываемые монахинями на пещерные стены, плавно двигались, повторяя танец свечей. Гулкое эхо еще больше добавляло таинственности и загадочности. Лики святых на иконах тоже выглядели живыми из-за пляшущего свечного пламени. Как завороженные, боясь пошевелиться и как-то нарушить атмосферу, мы достояли до конца службы.

Когда вышли из пещерного храма, на окружающие холмы уже спустились густые сумерки. Остро встал вопрос о ночевке. Мы путешествовали без спальников и тем более без палатки. Зато были редакционные удостоверения в виде красной книжечки с золотистой надписью «ПРЕССА» на обложке. А в конце девяностых принадлежность к четвертой власти еще ценилась и уважалась. Поэтому в каждом районе области нас, как правило, кормили-поили и спать на мягких перинах укладывали. Сейчас случай был явно не тот. Напомню. Монастырь женский. Только-только начинал возрождаться. Никаких гостиниц и келий для паломников не было еще и в помине. Только одно строение, где жили монашки. Идти в село Костомарово? Это надо было делать раньше. Теперь, пока дойдем, наступит уже совсем глубокая ночь. Кого мы там будем искать? Наверное, мы со Славой выглядели довольно растерянными, и настоятельница нашла выход. Нам выдали ключи от того самого белого москвича со спущенными колесами, что застыл на середине площади. Мы залезли внутрь, и я повернул ключ. Автомобиль завелся сразу. Включил печку, и через некоторое время теплый воздух начал заполнять салон. Все-таки на дворе стояла хоть и ранняя, но осень, и по ночам становилось очень даже свежо. Теплая истома прокатилась по телу. Да… насыщенный денек сегодня выдался.

– Ну что, по глотку? – спросил Слава.

– Да неудобно как-то в монастыре, – попробовал возразить я.

– Мы не в монастыре, а в машине, – привел веский аргумент мой напарник.

– Ок, давай, открывай.

Слава достал из пакета бутылку водки, начал было сворачивать крышку с горлышка – да так и застыл, как замороженный.

– Ты что? – обомлел я.

– Ангела вспомнил…

В общем, мы не стали открывать эту бутылку и в конце концов так и привезли ее непочатой в редакцию, где она, понятное дело, долго не прожила. А мы со Славой переночевали в москвиче, изредка просыпаясь от холода и включая двигатель, чтобы согреться. Бензина в баке было совсем немного, но нам разрешили его не экономить. Дело в том, что этот старенький автомобиль был подарен монастырю каким-то меценатом. Но воспользоваться им по прямому назначению так и не пришлось. Въехав на территорию монастыря, машина остановилась и трогаться больше не захотела: что-то там у нее сломалось такое, что чинить ее большого смысла не было. Так и стояла она в самом центре жилого пространства монастыря, как памятник советскому автопрому. И вот наконец пригодилась.