На ровном плато несколько парапланеристов готовили свои парашюты-крылья к полету. Я раньше думал, что полет на параплане – это, по сути, затяжной прыжок с высоты. То есть летишь, но все равно сверху вниз. Оказалось, что это совсем не так. Вернее, не совсем так. Параплан можно поднять в воздух, никуда не прыгая, а дождавшись восходящего воздушного потока. Именно здесь, вблизи села Сторожевого, природа создала все нужные условия для свободного полета на параплане. Если ветер дует с севера, то на огромном пути он не встречает никакого сопротивления, нет ни возвышенностей, ни препятствий. Но когда он доходит до этих мест, ему, ветру то есть, приходится обтекать меловые горы, как бы забираясь вверх по склону. Таким образом, создается восходящий воздушный поток. Парапланеристы, дождавшись нужного по силе порыва ветра, взмывают в небеса, яки птицы. И при достаточных навыках могут парить в этих самых восходящих потоках с утра и до самого вечера. Причем фраза «как птицы» имеет под собой реальное серьезное обоснование. В местах, где собираются парапланеристы, птицы и люди часто находятся в тесной взаимосвязи. Если первым восходящий поток находит человек, то птицы (орлы и прочие пернатые любители парить в воздухе) тут же слетаются на халявную возможность подняться повыше. Если такой поток первым находит орел, то, соответственно, человек старается приблизиться и тоже воспользоваться воздушным лифтом. Кстати, до этого я никогда особо не задумывался, а зачем птицам парить высоко в небе. Со школьных времен помнил, что так пернатые хищники сверху высматривают себе жертву на обед. Но какую мышь с километра можно разглядеть? Да и сколько времени придется до нее пикировать? Зато теперь, познакомившись с ребятами – любителями свободного полета, я получил четкий ответ. Птицы парят высоко в восходящих потоках с одной лишь понятной целью – ради получения удовольствия.

Общение с новыми знакомыми и наблюдение за их полетами пересилило во мне желание найти ту самую скалу с профилем. А потом настало время возвращаться на «Аргошу», Олег уже, наверное, заждался. Так что, есть ли та самая скала с профилем стража, существует ли такой ракурс, я до сих пор не знаю. Есть повод вернуться…

Вечером решили переночевать на острове. Сначала хотели зайти в мелководную протоку, но, как выяснилось позднее, вовремя передумали. Пришвартовались на самой оконечности островка. Таким образом с одной стороны у нас оказалось русло с быстрым течением, а с другой – тихая протока. Я собрал спиннинг, накачал надувную лодку и поехал на вечернюю зорьку. В этот раз река была благосклонна. К яхте вернулся, имея в садке три небольших щучки. Олег тем временем уже развел костерок, и мы зажарили-закоптили щучек на открытом огне. Было вкусно.

Утром я опять направился в ту же самую протоку, но безрезультатно. Мало того, я еле продрался вокруг острова по мелям и зарослям травы. Да и протока оказалась почти во всех местах перегорожена сетями. Их по какой-то случайности не было только рядом с местом нашей стоянки. Поэтому завтракали мы не жареной рыбой, а обыкновенной яичницей. Ну как обыкновенной? Холодильника на лодке нет. Чтобы сохранить яйца свежими, я по примеру древних мореплавателей замазал поры в скорлупе. Только раньше путешественники делали это с помощью угля, а я воспользовался вазелином. Методика оказалась рабочей. На жаре яйца сохраняли свою свежесть до полного их съедания.

Позавтракали, двинулись дальше. Но не далеко. Движение преградил понтонный мост. И разводить его сегодня никто не собирался по причине выходного дня, который к тому же совпал с религиозным праздником. Но как-то, сам не знаю как, переговоры с Главным Хранителем Переправы закончились к полному нашему удовлетворению: мост развели, причем специально для нас.

До самого вечера мы шли против ветра зигзагами от берега к берегу. На языке яхтсменов это называется «ходить галсами». Хотя как ни назови, а крутить бесчисленные повороты к концу дня порядком надоело. Причалили у большого песчаного пляжа. Никого. Тишь и благодать. Солнце у горизонта, ветер стих, птички поют, комарики жужжат, мошка покусывает… добро пожаловать в рай. И тут в дополнение к этой идиллии послышался нарастающий шум автомобильного двигателя. Машина показалась из-за холма и выехала на 50-метровую полосу песчаного пляжа. Зачем? Почему не остановиться на травке у проселочной дороги? Вопрос без ответа. Думаю, чтобы просто жизнь медом никому не казалась. Ни водителю с товарищем, ни нам, которые до позднего вечера помогали вытолкать злополучное авто из песка. У машины, видимо, были свои предпочтения, и она, вместо того чтобы поддаться на уговоры и выехать на травку, зарывалась в песочек все глубже и глубже. В результате, промучившись до полночи, хозяева автомобиля плюнули в этот самый песок, развернулись и ушли в темноту. Мы с Олегом, почесав затылки, тоже развернулись и полезли в каюту. Машина добилась своего – осталась ночевать у реки.

Утром мы встали ни свет ни заря, помахали ручкой своенравной механизированной любительнице речной романтики и покинули гостеприимный пляжик. Но, отплыв пару сотен метров вниз по реке, мы обнаружили еще более симпатичное местечко. Опять же пляж, но без автомобильных подъездов, а рядом очень заманчивый коряжник. Голавлей должно быть немерено. Остановились. Я снарядил нахлыстовую удочку и пошел за голавлями. Мы ведь еще даже позавтракать не успели, так спешно покинули предыдущее место. А рыбки жареной охота. Раз заброс к коряге, два заброс к коряге… сто два… тишина. Здесь рыбы нет. Или есть? Рядом оказался очень привлекательный омуток и заросли камыша. Может, щуку попробовать поймать? Снарядил спиннинг, попробовал. Результат – два (!!!) потерянных на зацепах отличных дорогостоящих воблера. И я, забыв, что Бог любит троицу, привязал самого своего любимого, самого уловистого по щуке воблера – «Рапала Хаски Джерк». На следующем забросе щука взяла. И какая щука! Я таких никогда на крючке не держал. Ощущение, что не рыба, а крокодил вцепился в мою приманку. Ну и… догадались? А вот и нет. Приманка осталась у меня, рыба просто сорвалась. Дальше испытывать судьбу я не стал. С трясущимися коленками вернулся к яхте и на вопрос Олега «А где рыба?» молча достал из трюма очередную банку тушенки.

Честно говоря, я все-таки расстроился из-за неудачной рыбалки. И вовсе не из-за того, что мы остались без свежей рыбы, а больше от чувства какой-то неполноценности, от проигрыша. Наверное, эти эмоции ведут свою родословную еще с тех далеких времен, когда охотник возвращался к родному очагу с пустыми руками. Сейчас вроде бы времена не те, но в общем и целом человеческая натура изменилась не сильно.

Вообще, мое отношение к рыбной ловле неоднозначное. Я не считаю себя великим гуру рыбалки и даже не отношусь к армии продвинутых рыболовов. Да что уж там лукавить, я вообще не очень хорошо умею ловить рыбу. Но стоит мне некоторое время пробыть в уютных условиях городского быта, как меня начинает неудержимо тянуть… на рыбалку.

– Ты что задумался? – отвлек меня от мысленных рассуждений Олег.

– Да так, о рыбалке… о том, почему это занятие обладает такой притягательной силой.

– Ну и что надумал?

И я вспомнил о своей прошлогодней рыболовной вылазке на реку Хопер – самый большой левый приток все того же Дона.

Единственная река, которая с завидной регулярностью делится со мной своими рыбными богатствами, это Хопер. Поймать голавля на искусственную мушку в многочисленных коряжниках этой речки довольно просто. Поэтому, проснувшись как-то рано утром и почувствовав знакомый рыболовный зуд, я закинул в багажник автомобиля надувную лодку, удочки, палатку, спальник и поехал прочь от города. Дорога мягко и весело стелилась под колеса, на востоке показал свой краешек оранжевый диск нашего вечного земного светила, и где-то внутри начало зарождаться чувство дикого восторга и предвкушения чего-то очень хорошего. Как в детстве, когда я с родителями ехал отдыхать на море и внезапно за окном поезда открывалась голубая безграничная даль.

Двести пятьдесят километров под интересную аудиокнижку пролетели незаметно, и спустя каких-то три с половиной часа я уже переезжал вечно ремонтируемый мост через реку Хопер. Оставалось преодолеть несколько километров по пойменному лесу, чтобы с полным правом наконец-то воскликнуть: «Ну вот я и в Хопре!» – эту одну из самых знаменитых фраз вольных 90-х.

Нельзя сказать, что чем ближе я подъезжал к намеченному месту, тем лучше становилась дорога. Откровенно говоря, она почти пропала. Оставалась еле угадываемая старая глубокая колея среди могучих стволов заросшей поймы. Стараясь не съехать в эту самую колею и в то же время не стесывать своим автомобилем кору ближайших деревьев, я медленно приближался к воде. Но стоило лишь порадоваться близкому окончанию пути, как сзади послышалось громкое бодрое шипение спускаемого колеса. Машина мягко присела, ну прямо как пес по команде «Сидеть». Я вышел из авто и с досадным удивлением уставился на торчащий из задней покрышки сук. Почему-то подумалось, что с колесом придется расстаться, я таких больших дырок раньше не видел. Но, забегая вперед, скажу, что покрышку шиномонтажные умельцы все-таки починили и я на ней откатал еще не одну тысячу километров. Ну а сейчас я просто поставил запаску и через десять минут подъехал к крутому обрыву реки. Несмотря на то что упражнения с домкратом значительно подпортили эффект от встречи с водоемом, тишина и спокойствие окружающей природы произвели необходимое действие на мои возбужденные нервы. Я глубоко вдохнул… выдохнул и стал накачивать надувную лодку.