Шрифт:
Несколько секунд мы простояли в полной тишине, удивленно переглядываясь. Затем Змей махнул рукой:
— Поднимаемся.
Несколько пролетов, никаких посторонних ответвлений — и мы оказались в каком-то небольшом подвальчике, единственным выходом из которого казались скобы лестницы, ведущие к люку, выглядящему как канализационный. Никаких подозрительных звуков рядом я не слышал, детекторы жизненных форм ничего не показывали. Отлично.
Первым наверх полез Змей. Отодвинув тяжелую крышку в сторону, он осторожно высунул голову, осмотрелся — и выбрался на поверхность, махнув нам рукой:
— Шевелитесь!
Мы зашевелились и вскоре стояли рядом со свободовцем почти на вершине высокого холма под мертвыми деревьями. Метрах в ста ниже раскинулся комплекс, над которым кружили вертолеты, с которых в данный момент велся огонь по антеннам Выжигателя — две из них уже лежали на асфальте грудами покореженного металла. Со стороны комплекса и мертвого леса доносились звуки перестрелки — солдаты схлестнулись с монолитовцами.
— Может, поучаствуем? — осклабился я. — Поможем им друг дружку перебить.
— Зевс рвется в замес, — хмыкнул Меченый.
Шутливую перепалку прервал один из вертолетов, неожиданно сменивший курс и… двинувшийся в сторону нашего «укрытия».
— Вот теперь нам п***ец, — констатировал я, готовясь затолкать товарищей обратно в люк первыми. Ведь чувствовал же, что будет подвох…
— Нет, — Меченый злорадно улыбнулся. — Это им п***ец.
Я непонимающе уставился на товарища но вместо него мне ответил Змей:
— А ты присмотрись, мутаген.
— Воздушные аномалии, Сань, — подсказал Воробей.
Черт, аномалии! Я успел привыкнуть к тому, что они находились непосредственно на земле или в метре-двух над ней, и совсем забыл о том, что они могут возникать и в воздухе! И вот сейчас я прекрасно видел дрожащее марево на пути винтокрылой машины. Пилот, видимо, тоже заметил опасность и попытался уклониться, но в этот момент хвост летательного аппарата угодил в еще одну ловушку — я видел, как он согнулся под прямым углом. Потом дрогнули лопасти, и вертолет штопором устремился к земле. Признаться, я даже немного засмотрелся — зрелище катастрофы выглядело слишком фантастическим, ненастоящим.
— Ну что, пора валить, пока вояки не добрались сюда — ну, или пока не закончился бой, какая разница, кто победит, если оба противника — наши враги? — Змей на миг выпрямился, приставив ладонь козырьком к глазам, всмотрелся в происходящее в комплексе, и махнул рукой, крикнув: — Вы превозмогайте, а мы сваливаем! — и, обернувшись к нам, добавил: — А вот теперь рвем отсюда когти.
Мы не стали уточнять детали или пускаться в размышления над тем, зачем Змей решил обозначить наше присутствие. В конце концов, мы и так уже слишком часто испытывали судьбу.
Глава 21. Первый среди равных
Комментарий к Глава 21. Первый среди равных
Осторожно! Много пафоса!
Не удержаться мне от побега, не скрыть жадных глаз,
Гонит проклятье по талому снегу бежать в этот час…
Поздно молиться, смеяться и плакать — луна на небесах,
Вижу послание пламенных знаков, и жжет алым кровь на губах!
(Черный кузнец — Прочь!)
Порыв ветра швырнул ему в лицо добрую пригоршню колючих снежинок, заставив поморщиться. Замерзшие капельки воды в этот миг показались ему крошечными, но бритвенно-острыми лезвиями.
«Мы все равны здесь, в сиянии Монолита, брат».
«Нет. Ты всегда был лучшим среди нас».
А ведь он уже почти забыл, что такое снег. В Зоне его почти не бывало — здесь всегда царила вечная поздняя осень, сырая и промозглая.
Под ногами жирно чавкала грязь, каждый раз не желая выпускать ноги беглеца из своих мерзостных объятий. Дыхание вырывалось из легких облачками пара.
Он бежал. Подальше от взметнувшихся в небо антенн. Подальше от мертвого города энергетиков. Прочь от ужасающей военной машины «Монолита», шестеренкой в которой он сам был еще недавно.
Как это произошло? Почему он обрел способность не подчиняться Хозяевам Зоны?
«Ты был одним из нас, брат!»
Монолитовский комбинезон здорово поистрепался и был заляпан грязью, шлем и вовсе где-то потерялся — беглец даже не заметил его отсутствия. Ножны, пристегнутые к рукам, почти не мешали.
Пока в голове лишь роились разрозненные обрывки мыслей и воспоминаний, тело действовало. Вот раскисшая почва бросилась ему в лицо — но спустя миг беглец вновь поднялся на ноги и продолжил свой сумасшедший бег — от чего? От смерти? Контроля над разумом? Бывших товарищей? Или от собственного прошлого?