Проходя По замерзшему болоту, чувствуя, как хрустит тонкий лед пол ногами, он спиною чувствовал, как за ним наблюдали. Кроме Ворланда, в окрестностях гнездились в ветвях ясеней и берез серые вороны – обители стайных собраний и затяжных, шумных собеседований. Так называемые "болотные конференции " проводились, надо заметить, практически ежечасно: стоило какому-либо событию произойти, как его тут же принимались бурно обсуждать и выставлять свою оценку происходящему. Каждый пернатый "эксперт в серой безрукавке" (именно так все участники собрания именовали друг друга) высказывал свою точку зрения, а после ожидал реакции всего окружения. Самый пик таких разборок приходится на время полудня мои же вечера. Торонта часто слышал голоса :

– Странный он какой-то. Кааррр…

– Зачем ходит сюда? Это наша территория… ритория… рия....

– Свидание, что ли, назначает? Кому?

– Ладно, нас не тронул еще ни разу.

–Пусть себе заходит, он внизу, а мы – наверху.... Да и на права наши, вроде бы, не посягает.

Не суждено было, видно, "экспертам в серых безрукавках" сложить более глубокое мнение о загадочном черном лисе, ведь не подозревали сии птицы об остальной части его сумрачной жизни, скрытой от них навеки , словно туманной пеленой, застилавшей глаза.

***

Утро зимнее, утро ясное…

До чего ж, зима, ты прекрасная!

Я созерцаю солнце и мороз,

И трогает пора твоя до слез…

Снежинки падают на землю -

И голосу ветров тихо я внемлю…

В любой сезон ты изумительна, природа,

Какая ни стояла бы погода.

Твои я перемены признаю

И каждый новый день ценю.

***

Тихим зимним утром совершая свой очередной облет над вершинами величественных и, одновременно, грациозных сосен , посетил снова Ворланд скромную "келью" Тора. Там и продемонстрировал его друг , торжествуя, свой тайно укрытый от чужих глаз портал , ведущий к свободе…

«Поражаюсь тебе все более с каждым днем. Однако. »

«Удивил, значит? Что ж, мы квиты с тобою по неотвеченным вопросам.»

Приятели быстро помирились – и вот уже два силуэта брели вместе, контрастно выделяясь на белоснежном снегу черными фигурами.

***

–Ты уверен, что знаешь дорогу?

–Каар! Не сомневайся, я знаю эти места.

Да, дорогой читатель не могу, конечно, не заметить, что я столь быстро веду повествование в сей главе – ведь события начали разворачивается гораздо быстрее, чем могло это показаться. Ибо пусть простят меня самые известные рассказчики, летописцы, писатели и историки, кои предпочли бы вдаваться во все мельчайшие детали и подробности, однако ж, в данном случае склоняюсь я к одному известному афоризму: «Есть время для мудрости, есть время для любви, а есть время – действовать. »

***

Казалось, что они шли целую вечность.

Торонта, усталый от постоянного напряжения и недосыпа, двигался, словно в тумане: ноги шли, будто сами по себе, а перед глазами четко видна быда только линия горизонта, и ему было все безразлично, кроме как достичь ее наконец , такую далекую и прозрачную… Ворланд прилетал совсем рядом, но, видя, в каком состоянии находится приятель, не позволял сеюе уже никаких шуток по поводу встречи с незнакомкой, потому как чувствовал: еще немного – и возможны нервный срыв и даже серьезная ссора…

В километрах шести или около того от Охотничьего Привала (там, где и содержали зверей в вольерам, в том числе и нашего героя) располагалось изумительно красоты Синее Озеро. С наступлением весны сюда можно было приходить и любоваться серебристыми рыбками, полескавшимися в воде и буквально выпрыгивающими торт своей обители, наслаждаться цветущей ивой, ветви которой живописно оформляли берег, а также послушать мелодичнык трели птиц. Ныне же оно представляло собой нечто ледяное и зеркальное, покрытое уже в некоторых местах тонкими, словно волоски пшеницы, трещинками, под коими можно было еще увидеть милых красноперых окуней, снующих подо льдом в поисках пищи.

На противоположном от наших путников берегу не так давно была открыта пещера , уже сильно заросшая камышом, мхом и другой растительностью, коей так полюбилась влажность Синего Озера. Друзья недолго полюбовались прекрасным пейзажиэем, открывшимся их взору, но наконец Ворланд тихо произнес:

– Она часто сюда приходит. – Уловив внимательный и пристальный взгляд Торонты, он осторожно продолжил – Садится на берегу, смотрит на воду, поет свои песни, а в теплые дни поедет венки из одуванчиков. Даа… За ней редко сторожа просят наблюдать: она никуда сбегать не собирается. Да и куда она пойдет? Тут, можно сказать, ее спасение.