— Вы поссорились? Когда ты… сказал, что хочешь развестись? — Чувство вины очень сильно грызло меня за печальную судьбу незнакомой мне женщины. Преданной женщины. Но Марат мой, и я не отдам его никому, даже если сердце будет разрывать чувство вины.

— Да, — честно ответил он. — Но тебе не надо об этом думать. Я готов снести любые скандалы и оскорбления ради твоих глаз, Лина. И нашей дочки.

Порывисто обняла его за шею. Привстала на носочки и поцеловала его горячие губы.

— Господи, Марат, я не могу поверить, что ты всё это говоришь мне… — сказала я, когда мы лишь немного утолили жажду поцелуев. Ситуация не располагала к ним, и всё же мы на секунды отключились от проблем, растворившись друг в друге и в поцелуе.

— Я сам не верю в это, — сказал он, прижимая меня к себе и поглаживая по волосам. — И не верю, что сказал тебе — я люблю тебя, Ангел.

От этих слов на душе стало гораздо теплее, словно в меня вдохнули жизнь. Я улыбнулась сквозь слёзы — до того этот момент был трогательным для меня. Подняла голову и, глядя в его глаза, произнесла:

— И я тебя люблю, Марат.

— Ангел, — улыбнулся он и сжал крепче меня в объятиях. — Я думал, что никогда не увижу тебя больше и не услышу от тебя слов любви.

— Алиска нам не дала разойтись.

— Точно. Как я рад, что она у нас всё-таки получилась! И ты не приняла мою дурацкую неосторожную фразу как руководство к действиям.

Поднял мою голову вверх и стал сам зацеловывать губы.

— Я вернусь, ты только дождись, — шептал он мне, обжигая губы горячим дыханием.

— Дождусь, — ответила я.

— Никаких больше Максов, Лина. Порву его!

— Никаких больше Максов. Никого, обещаю. Мне никто не нужен кроме тебя. И не был нужен все эти… годы.

— Правда? — его глаза заглядывали в мои, в самую глубь моей души.

— Да. Я так и не смогла тебя забыть.

— А ты любила? — изогнул он бровь.

— Да, — кивнула я после паузы. — Только за чувством вины не разглядела любви. Ты, конечно, козёл тот ещё, но я в тебя влюбилась.

Марат мягко рассмеялся, снова прижимая меня к себе ближе.

— Я больше не буду с тобой таким. Я думал, что моя душа уже не способна на серьёзные чувства. И что всё это временно. Как же я ошибся…

— Ты давно понял, что любишь? — спрашивала я его. Мне так хотелось узнать наконец всё.

— После того, как уехал. Но ты не брала трубку. Потом ещё Марк с известиями о том, что ваши отношения возобновились…

— Он так сказал? — встрепенулась я.

— Ну да. И фотографии прислал.

— Фотографии? — задумчиво повторила за ним я. — А, поняла, кажется. Там был букет ещё? В кафе мы сидели.

— Да.

— Так я в этот день и сказала ему, что у нас ничего не будет. Я в это кафе только ради разговора с ним и пошла. Я просто его не люблю. И особенно ясно я поняла это, когда влюбилась в тебя.

— Я уже понял, что это была брехня, — нахмурился он.

— А тогда поверил? — подняла я брови вверх.

— Ну-у… — протянул Марат. — Частично — да. Но больше сыграло роль, что ты трубку не брала.

— Я была на тебя обижена из-за слов об аборте.

— Да Господи, — вздохнул он. — Потянул же чёрт меня за язык! Если бы сказала, что не хочешь аборт даже в перспективе, я никогда бы не заставил тебя его делать!

— Жаль, ты тогда мне этого не сказал, — утёрла я слёзы. Так больно. Столько времени впустую… Но хорошо, что хотя бы сейчас мы смогли поговорить. Сейчас, а не через десять лет. — А Марк, он… просто помог мне несколько раз. Потом доставал, думая, что я вернусь к нему в благодарность за помощь. Из-за того, что он каким-то образом выгнал Вадима с поста генерального, я бы не стала с ним спать. Ты слышал, кстати, Вадима ставили директором?

Глаза Марата тут же заволокло тихой яростью, они даже потемнели. Руки его непроизвольно сжались.

— Знаю. Это я сделал так, что он ушёл, а не Марк.

— Ты? — удивилась я.

— Да.

— Но как ты узнал?

— Марк и рассказал. Помощи просил у меня. Я и помог. А он, оказывается, себе присвоил не только мою девочку, но и помощь с Вадимом.

— Да уж… — задумчиво сказала я. — Так это не ты козёл главный в этой истории, а Марк! А как ты убрал Вадима?

— Да так… Неважно уже. Ладно, не будем о плохом. Ты моя, Лин? Скажи ещё раз.

— Конечно, твоя, — прижалась я к его широкой груди. — Чья же ещё…

Марат уехал. Алисе сделали все необходимые анализы и назначили лечение. Вскоре она пошла на поправку. Пока мы находились в стационаре, Марат звонил каждый день, а папа приезжал. Привозил мне продукты, общался с Лиской. Отец по нам скучал.

Спустя пять дней нас отправили домой. Теперь я заходила в этот дом с ощущением, что я на своём месте. Мне стала приятна мысль, что Марат покупал этот дом для нашей семьи. Для Алисы. Для меня… Он зовёт меня любимой… Сойти с ума можно…