— Он никогда не упоминал об этом, — честно признался я.

— Весьма на него похоже, — улыбнулся Ин Чжао, — он одевается и живёт весьма скромно.

Мы помолчали, допивая чай, который мне безумно понравился и только допив последнюю каплю, я вернул пиалу на стол, заговорив о делах.

— Я ознакомился с ценами на товары господин Ин Чжао, и хотел бы поинтересоваться, где их будет выгоднее купить? Здесь или у вас на родине?

Он дрогнул и нехотя признал.

— Думаю, что всё же в Линьань. Покрытие транспортных издержек, рисков и торговых пошлин, всё же имеет место быть.

— То есть вы тоже думаете, что нам лучше переговорить о товаре у вас на родине? — мягко подтолкнул его я, поскольку сильно хотел побывать в Китае. А имея с собой не последнего человека оттуда, хоть и находящегося в ссылке, это было бы осуществить значительно легче.

— Понимаете господин Витале, — осторожно начал он, но я поднял руку, перебивая его.

— Простите, что останавливаю вас уважаемый господин Ин Чжао, но если вы хотите сообщить мне о том, что были изгнаны из империи, то не трудитесь, «добрые» люди уже об этом позаботились.

Он покачал головой.

— Тогда вы должны понимать, что моё возвращение несёт определённые риски для меня и моей семьи.

— Даже с учётом моего подарка? — поинтересовался я, — вы ведь можете преподнести это, как знакомство императора Сун с первыми европейцами, которые ступили на его землю, да ещё и такими дарами.

Китаец задумался, поглаживая бородку.

— Есть ещё одна проблема господин Витале, — он поднял на меня взгляд, — боюсь, что вас не выпустят из порта.

— Это уже моя проблема господин Ин Чжао, — я склонил голову, — если вы принципиально не против моего предложения, мы можем обговорить день, когда выходим, и каждый получит то, чего он хочет. Вы же хотите вернуться?

Он снова замолчал, а я не мешал ему думать.

— Когда вы хотите отплыть? — наконец произнёс он.

— Через десять дней. Закончу с покупками специй и погрузкой, оставив лишь немного место под товар шёлка и фарфора, тем более, что много они и не займут.

— Тогда хорошо, через десять дней мой корабль будет ждать разрешения вашей проблемы с выходом из порта, — кивнул он, и продолжил, — могу я предложить вам какое-либо развлечение по вечерам, чтобы скрасить ожидание?

— Если честно уважаемый господин Ин Чжао, — поклонился я, — хотел бы попросить вас предоставить мне учителя, для изучения вашего родного языка, и если это будет возможно и местного. Вы всё же здесь многих и многое знаете, это я новичок.

Китайский купец сильно удивился.

— Вы хотите за десять дней познать то, на что у многих уходят годы?

— Конечно нет, — скромно ответил я, — только то, что смогу постичь.

Он задумчиво погладил бородку.

— Хорошо, завтра с утра займусь этим, чтобы подыскать вам достойных учителей.

— Буду весьма вам признателен, — я свистнул охрану и когда мне принесли одну из шкатулок, где лежали три зеркала, пододвинул её ему, — для закрепления наших торговых отношений, прошу принять от меня скромный дар.

Он не стал кривляться и отнекиваться, поскольку сам хотел обладать этими предметами, к тому же даром. Поэтому поблагодарив, он пожелал мне тихого вечера и спокойной ночи.

***

Ночью меня осторожно разбудил Марко, толкая в плечо.

— Господин Витале, проснитесь.

Я сонно открыл глаза, недовольно на него смотря, сквозь полусомкнутые веки.

— Чего тебе Марко! Поспать не даёшь.

— Начальник охраны дворца сидит под дверьми на коленях и о чём-то лопочет на своём, а кроме вас некому же перевести, — смутился он.

— Ладно, — я нехотя встал, и закутываясь на ходу в плащ, подошёл к двери.

— Что случилось уважаемый? — обратился я к нему на арабском.

— Господин, молю, сделайте с ними что-нибудь! — он бился лбом о пол, — они пришли ночью и поют ваше имя.

— Поют? — озадачился я, — моё имя?

— Да господин, — он продолжал кланяться.

— Марко, поднимай всех, мне нужна охрана, — распорядился я, не понимая, что происходит. Поэтому нужно было лучше подготовиться к встрече с неизвестным.

Через полчаса мы в полном вооружении и с готовыми к выстрелу арбалетами, пошли вслед за начальником охраны, который проводил нас сначала в сад, а затем к выходу из поместья. Вокруг было очень много охраны, которая не знала, что делать, а когда передо мной открыли ворота, челюсть отпала уже у меня. Везде, куда бы я не посмотрел, на улицах плотно друг к другу сидели на коленях люди и раз в пять минут, заунывно произносили моё имя, правда с тремя ошибками.

Едва я показался, как в рядах коленопреклонённых произошло движение, и их ряды выдавали из себя знакомую мне девушку, которая на коленях подползла ко мне и с сияющими глазами дотронулась до сапог.