— Договорились, — мне ничего не оставалось, кроме как согласиться. — Прохор, а ты как оцениваешь данную философскую сентенцию?

— Как правильную со всех сторон, — хмыкнул тот. — Колдун хоть и конченая сволочь, но в психологии контингента всегда разбирался на «отлично». Даже если контингент из высокорожденных. Разницы, если есть понятия о чести, по сути, и нет никакой.

— Тогда полностью принимается, — глянул я в зеркало заднего вида. — Еще умные мысли будут, господин Кузьмин?

— Было бы неплохо тебе вдумчиво ознакомиться с личными делами вверенных сотрудников, царевич, — лениво протянул колдун. — И привлечь к этому делу понимающих старших товарищей, умеющих читать между строк.

— Принято. Дальше.

— Еще открыть на мое имя швейцарский счет, перевести на него пару десятков миллионов рублей. А еще я хочу шамаханскую царицу! Если с ней у тебя не выгорит, согласен на что поплоше, но обязательно жопастое…

— А как же матушка Наталья? Или она уже не тянет на твой тонкий эстетический вкус?

— Царевич, мы же в отпуске! В отпуске все мужики по определению холостые! Но если ты настаиваешь, обойдусь счетом в швейцарском банке, с которого я супруге куплю достойный подарок. Так пойдет?

— Наличку принимаешь?

— Принимаю.

— Но подарок выберут Маша с Варей.

— Чистый змей-искуситель! Чтоб тебя черти взяли, царевич! А царевны смогут достойное что-нибудь подобрать?

— Ваня! — решил, наконец, вмешаться возмущенный до глубины души Прохор. — Ты за помелом своим следи хоть иногда! Чтоб великие княжны да не смогли?! Еще и просить у них будешь, чтобы лично Наталье подарок вручили.

— Такое возможно, царевич? — возбудился Кузьмин и отпихнул завалившегося в его сторону на очередном повороте Михеева.

— Сначала благодарность за «Гелик», Ваня, — хмыкнул я, — потом ненавязчивая просьба насчет гербов, а затем и совет с подбором цацек для супруги…

— Может, и выгорит… — с сомнением протянул колдун.

А Прохор пихнул меня в бок:

— Глянь, Лешка, на нашего Ваню-артиста! Уже и план прикинул, как к твоим сестрам в ноги с нижайшей благодарностью за «Гелик» упасть и как потом с нижайшей же просьбой о подборе и вручении цацек супруге пристать. Чтоб его, Немирович-Данченко. Чистый же Иннокентий Смоктуновский! Артист малых и больших академических театров! Кеша, ты ли это?

— Харе прикалываться, Петрович! — отмахнулся тот. — Если великие княжны Наташке украшения вручат, у нее точно крышу снесет. А ты знаешь, как для баб такие знаки внимания важны… И устроит мне супруга тысячу и одну ночь, как в той восточной сказке, — мечтательно протянул колдун. — Но мечтам не суждено сбыться, царевич сестрам мою мечту осуществить не даст…

— Это еще почему?

— Я и так свой лимит, походу, исчерпал, — тяжело вздохнул колдун. — Ты-то не в курсе, Петрович, а меня сегодня на пляже царевич погасил до талого по беспределу…

— Выеживается, — улыбнулся я Прохору, который понимающе кивнул. — На жалость давит. Чувствовал бы свою вину, не полез бы при Виндзоре в «Ройс» на место водителя. Ванюша, ладно, уломал, будут тебе и цацки, выбранные царевнами, и вручат их твоей Наталье мои сестренки. Доволен?

— Премного благодарен, ваше императорское высочество! — гаркнул он. — Отработаю!

— Это же касается и твоей Екатерины, Прохор, — продолжал я улыбаться. — И не смей возражать.

— Как я могу, ваше императорское высочество! — воспитатель изобразил сидячий глубокий поклон. — Только цацки Екатерины должны быть всяко дороже цацек Натальи, иначе мне свадьбы не видать!

— В жабу превращу! — машину ощутимо повело в сторону обочины, а потом дернуло в сторону встречки. — Не бывать такому! Царевич, требую справедливости! Я первый заказ разместил!

— Молчи, упырь колдунский! Мне жениться, а тебе просто супругу задабривать за свои мутные похождения по воровским малинам!

— Воровским малинам? А ты, кроме как резать людишек и сжигать их, так ничему и не научился!

— Я сынку воспитал, тварь ты колдунская! А ты жену не можешь воспитать так, чтоб без роскошных подарков к ней из командировки вернуться!

— Молчать! — не выдержал я. — Оба старые дебилы! Постыдились бы! Кто мне еще совсем недавно втирал насчет ненормального братства, опаленного войной? А кто активно поддакивал? Решение моего императорского высочества будет таково: Екатерине подберут яркие украшения, соответствующие ее возрасту, недавно перевалившему за отметку двадцать лет, а Наталье, как замужней даме, приобретут все то же самое, но чуть… не такое вызывающее. Так пойдет?

— Да, — в один голос буркнули оба закадычных друга.