Сердце сжималось от этого зрелища, хоть нас и считали за животных но животные были те, кто занимался работорговлей. Ничего человеческого в этих извергах не было. Недаром, почти у всех торговцев, были закрыты или перемотаны тряпками лица.

После того как нас выводили, начинались торги, из толпы доносились выкрики, с назначенной суммой, а так называемый «аукционист», говорил продано если сумма не перебита.

Но самое страшное когда покупатель просил посмотреть товар поближе, так сказать пощупать, попробовать. Особенно это касалось женщин, их раздевали догола, осматривали лапали, лезли грязными пальцами в рот, тошнотворное зрелище.

В один такой заход, пошел торг за Лиси. Бедная девочка вжалась и вся побледнела, когда увидела того кто перебил все ставки и намеревался её купить. Это был сморщенный мерзкий старик, он прошёлся похабным взглядом по её телу и самодовольно уже потирал руки, предвкушая покупку.

За время пребывания в камерах мы с Лиси немного сдружились, поддерживали друг друга и отбивались от других сокамерниц. Так как мало кто жаловал девушек с приятной внешностью. Особенно те, кого купят для грязной и тяжёлой работы. И они могли постараться, чтоб тебе эту внешность подпортить.

На моих глаза уже был один такой случай когда одна из озверевших рабынь, не знаю уж где она нашла осколок стекла, в разгаре ссоры, полоснула им по лицу сокамерницы. Оставляя глубокий и рваный шрам.

Через несколько дней таких мучений и ужасов, я уже просто мечтала об пузырьке с ядом, что когда-то передала мне «добросердечная» Семми. У меня всегда было ощущение, что она меня недолюбливает. Но именно сейчас её подарок, был бы кстати. Лучше смерть, чем быть облапанной во всех местах, этими гадкими уродами.

Мне везло, только из-за того, что за мою душу, изначально, поставили слишком высокую цену и никто даже не пытался её перебить.

Все просто махали на меня рукой, и уже рассматривали других кандидаток. Но нашего хозяина, коего звали Кхат, это явно не устраивало и каждый день, цену он за меня снижали.

И каждый день я трясясь от страха и отвращения, стоя на рыночной площади рынка Хантир, молясь Великим Богам Тарии, чтоб не нашёлся тот, кто сможет меня купить.

Но он нашёлся, я давно приметила высокого бородатого мужчину, что стоя в дальнем углу торгового ряда, даже и не смотрел на других, он прожигал взглядом только меня.

И на пятый день, этого кромешного ада, когда видно, по его мнению цена была приемлемой. Он возжелал приобрести столь редкий экземпляр, для коллекции своего господина. Кхарт, радостно потирал ручки, даже снизив цену за меня. Хоть она была чуть ли не в трое выше, средней назначенной, за любую другую девушку.

— Желаете посмотреть товар полностью? — заискивающе спросил у потенциального покупателя, мерзкий ублюдок Кхарт.

Я вся сжалась боясь даже дышать, такого позора, я точно не переживу.

— Нет, я и так вижу, что товар хороший, — немного подумав, выдал мой новый хозяин.

Я шумно, с облегчением выдохнула.

Завязав руки и глаза, и накинув сверху какой-то балахон, меня загрузили, как я поняла в карету.

Ехали мы довольно долго, за это время меня укачало и вырубило.

Обессиленная от постоянного недоедания и недосыпания проспала, я так думаю, довольно долго. Потому что оклемавшись, почувствовала, что в нос ударил соленый запах моря.

— Опять, — обессиленно выдало мое подсознание. — Да сколько можно меня по морям туда-сюда, переправлять.

Меня вытащили из повозки и водрузили на корабль, кинув в темный трюм, предварительно развязав руки. — И на этом спасибо, — ехидно подумала я.

Глава 16. В плену Морского дьявола

Но мне не дали спокойно помереть здесь, в этом холодном, вонючем трюме. И быть обглоданной корабельными крысами, что уже битый час прохаживались вокруг моего полуживого тела. Бросая плотоядные взгляды и дожидаясь пока не останется сил их отгонять. Уже уплывающее сознание зацепилось за силуэт темной женской фигуры, одетой в балахон.

Пришла в себя лёжа на мягких подушках, полностью обнаженная, а незнакомая женщина сосредоточенно обрабатывала мои раны и ссадины, покрывающие почти все тело. Некоторые начинали уже подгнивать, особенно в области кистей и щиколоток, где были веревки.