– Перестаньте ссориться и будьте хотя бы одну минуту конструктивными! Я могу помогать Сорайе по биологии, по которой у меня хорошие оценки.

– А я по «матике», – сказал Мартин.

– А я по истории искусств, – быстренько добавила Франтишка, радуясь, что они перестали говорить о стихах.

– Ну что ж, роли розданы. Интересно, что на это скажет сама Сорайя. Может, спросим её? – зло сказала Фиона и поднялась с пола.

– В таком случае, всем привет. Лечу на кружок по домино!

Двери хлопнули, и Фиона исчезла. Следующей вышла Франтишка, дав Мачею однозначный знак рукой, чтобы он не шёл за ней. Ей хотелось побыть одной. Чтобы немного успокоиться, девочка прошла две остановки пешком. Что за день! Ей было так стыдно оттого, что все узнали о стихах! Но всё же грусть о Сорайе превышала стыд. Именно грусть. Думая о происшедшим в школе, Франтишка поняла, что ею управляет вовсе не чувство жалости. Она на самом деле полюбила Сорайю и чувствовала, что у них много общего. А ещё в Сорайе было нечто, что беспокоило и притягивало Франтишку. Чёрная девочка совершенно не подходила на роль жертвы. Она умела драться, пинать и кусаться. То, чего не умела Франтишка. Единственной её надеждой была надежда, что этими качествами хотя бы в минимальной степени обладает мама. Ведь с болезнью, как считала Франтишка, нужно поступить также как Сорайя с Моникой. Драться, пинать и кусаться. И вдруг случилось что-то очень странное. Раздался голос. Голос звучал в её собственной голове! Недолго думая, она присела на низком каменном ограждении, вытащила лист бумаги и начала писать:

Франтишка поставила восклицательный знак и только тогда прочитала написанное. Превосходно! Кто-то продиктовал ей стихотворение от начала и до конца и к тому же с рифмами! Это был её первый рифмованный стих. Она вновь ощутила себя поэтессой чуть сильнее – как всегда, когда писала новое стихотворение.

Франтишка почувствовала, что за эти мгновения мир изменился, а произведение показалось ей по-настоящему красивым! Её перестало интересовать, что думают о ней Мартин и Фиона, а кроме этого, пришла уверенность, что теперь история с Сорайей закончится хорошо. Девочка не знала, откуда такая убеждённость, ведь стихотворение было не очень понятным. «Как Дельфийский оракул», – подумала Франтишка и прочитала стихотворение ещё раз. Сейчас она уже сомневалась, о ком оно написано. О Сорайе или, всё-таки, о ней самой? Так или иначе, оно принесло ей облегчение. Франтишка решила, что если она сумеет написать об одиночестве, скитаниях, страхе, тоске по близким и о желании со всем этим бороться, значит, она многое может. И если только она пожелает что-нибудь изо всех сил, то всё наверняка исполнится.

Когда Франтишка вошла домой, она тяжело дышала, а ее щеки были розовыми.

– Что случилось? – спросила бабиня, как раз собирающаяся куда-то уходить. Она стояла перед зеркалом в прихожей и примеряла серьги. – Ты бежала?

Франтишка не ответила. Опираясь о дверь, она смотрела на женщину перед зеркалом. Та выглядела фантастически, ничего не скажешь. Впервые Франтишка не смогла подумать о ней – «бабиня». На ней было длинное платье цвета морской волны, а серьги поблескивали золотом и чернью. Очевидно, она куда-то уходила, и, судя по всему, на целый вечер. Франтишке стало немного грустно, однако ей пришло в голову, что можно будет спокойно поболтать по телефону. Кроме того, ее беспокоило еще кое-что. Она никак не могла забыть иронического бабининого вопроса: «А сколько ты знаешь поэтесс, Франтишка?». Поэтому решила вечером покопаться в библиотеке, или, если удастся, воспользоваться интернетом. Но своего компьютера у нее не было, а те единственные, с которыми ей приходилось иметь дело, стояли в школьном кабинете информатики. И к ним всегда была ужасная очередь. Правду сказать, Франтишку совсем не интересовали компьютерные игры, и, к сожалению, на информатике она подремывала. Впрочем, в интернете она тоже никогда не могла ничего найти. Ее раздражала эта торговая электронная лавка. Она предпочитала тихие уединенные залы библиотек. Но на этот раз ситуация была безвыходной. Франтишка была честолюбива, может быть, даже слишком. «Она очень гордая, и эта гордость когда-нибудь ее погубит». Так говорила мама Веронике, когда Франтишка обижалась на то, что Вероника со смехом затыкала уши, демонстративно не желая слушать, как Франтишка напевает что-то из «Лебединого озера». Поэтому, когда бабиня, наконец, ушла, не сказав ей даже привычного «до свидания» (у нее как раз зазвонил мобильник), Франтишка сразу же вошла в бабинину спальню. Она оглядела комнату. Плоский черный компьютер лежал на полу. Франтишка аккуратно подняла крышку этой «коробки», как она мысленно ее назвала. Коробка. Коробка. Это звучало слегка фамильярно и немного таинственно, но от этой коробки можно было ожидать большего, чем от маленького ноутбука.

К счастью, Франтишка знала, как войти в Гугл. В нем ведь можно отыскать почти все. Поразмыслив немного, она ввела в поиск: «средневековые поэтессы». Подумала, что если Сапфо была поэтессой древности, то теперь самое время для средних веков. К ее удивлению, на экране появилась фраза: «По вашему запросу ничего не найдено. Возможно, вы имели в виду средневековые поэтики [13] ?»

Франтишка фыркнула: какие еще «тики»? Наверняка средневековые поэтессы никакими «тиками» не были. Она представила себе высоких и худых женщин в средневековых платьях, с высокими лбами и очень бледными лицами. Нет, за это, пожалуй, не уцепишься. Но как же тогда искать? Видимо, в интернете этому тоже нужно научиться. По крайней мере, – знать, что или кого ищешь. Однако глупо было бы идти в библиотеку и спрашивать, были ли в средневековье какие-нибудь поэтессы? Франтишка не хотела позориться перед той милой библиотекаршей, которая, как она думала, уважала ее за интеллигентность и эрудицию. Вообще говоря, Франтишка была высокомерной, что, похоже, сильно усложняло ей жизнь. Она продолжала думать дальше. Где могли жить средневековые поэтессы? Очевидно, в Италии, как Данте. Франтишка знала, кем был этот Данте, ведь когда они с бабиней ссорились, то Эва говаривала, что ей проще пройти через все круги ада, как у Данте. И заодно поясняла, что Данте был великим итальянским поэтом. Франтишка вспомнила, что та даже употребила слово «гений». Так что она быстренько вбила в Гугл «итальянские поэтессы». Компьютер немедленно выдал ответ: «По вашему запросу ничего не найдено».

Ну что за идиот? Неужели компьютер ничего не знает о поэтессах? Чтобы проверить знания черной коробки, Франтишка решила спросить ее о польских поэтессах. Должен же он знать что-нибудь хотя бы о Виславе! Тем временем на экране появилось несколько фраз такого содержания:

– Агнешка Осецкая [14] «Прощание с поэтессой». Политика.

– Польские поэтессы приветствуют на своей странице.

– Сезон поэтесс. Халина Посвятовская [15] , Анна Свирщиньская [16] .

– «Портрет поэтессы с казаками на заднем плане». Выставка.

Франтишка была расстроена, ибо ничего из этого не поняла. Она ведь искала настоящую великую средневековую поэтессу. Порядком измученная, она решила на минутку прилечь на большую кровать, полную подушек. Кровать была роскошная и удобная. И Франтишка тут же заснула.

Проснулась она в середине ночи. В комнате было темно, и только экран черной коробки излучал свет. Франтишка всмотрелась. На экране крупными буквами красовалась надпись «Хильдегарда Бингенская». Испуганная и взволнованная, девочка приблизилась к экрану. Она чувствовала, что вот-вот найдет то, что так долго искала. Свою великую средневековую поэтессу. И действительно, читая последующие строки, Франтишка почувствовала, что эта встреча – вовсе не виртуальная. Конечно, эта Хильдегарда пришла к ней из виртуальной реальности, но какая, собственно, разница, из виртуальной реальности или из загробного мира? В любом случае она существовала. Взаправду существовала. И время снова перестало ощущаться.