С заходом солнца Ягуар присоединился к своему отряду. Он был в восторге от прибытия команчей, однако успел лишь крепко пожать руку Транкилю. Ему было приказано идти форсированным маршем, и враг уже был рядом — времени на разговоры со старым приятелем у него не оставалось.

Генерал Хьюстон тщательно рассчитал свое передвижение: он заманивал врага по своим следам, постоянно избегая битвы.

Мексиканцы, опьяненные первыми успехами, сгорая от желания подавить то, что они считали беспорядками, не нуждались в поощрении для преследования своих неуловимых врагов.

Отступление и преследование продолжались еще три дня. Затем техасцы вдруг внезапно перестроились и решительно двинулись навстречу мексиканцам.

Те, захваченные врасплох непредвиденным поворотом, остановились и с некоторым колебанием построились в боевом порядке.

Это было 21 апреля 1836 года, — день, навсегда занесенный в летописи истории Техаса.

Две армии оказались лицом к лицу на равнине у устья реки Сан-Хасинто.

Командующими обеих армий были президенты их республик: генералы Санта-Анна и Хьюстон. 38

Силы мексиканцев состояли из тысячи семисот хорошо вооруженных солдат, привыкших к войне.

Техасцы насчитывали семьсот восемьдесят три человека, в числе которых был шестьдесят один кавалерист.

Накануне генерал Хьюстон был вынужден выделить из своей небольшой армии отряд Ягуара, часть которого составляли команчи и охотники.

Вопреки ожиданиям Сандоваля, бандиты не захотели подчиниться условиям сделки, заключенной им с Ягуаром, но, спешим заметить, не из чувства патриотизма, а лишь потому, что на пути им попалась асиенда, и они рассчитывали, что она принесет богатую добычу. Не заботясь больше ни о чем, они закрылись в асиенде и отказались выйти, несмотря на просьбы и угрозы атамана. Последний, видя их твердое решение остаться, кончил тем, что присоединился к ним.

Ягуар получил поручение от генерала разобраться с этими опасными посетителями. Приказ не вызвал у молодого человека особой радости, так как он понимал, что это может помешать ему принять участие в сражении.

Генерал Хьюстон поручил полковнику Ламару, ставшему впоследствии президентом Техаса, командование шестьюдесятью кавалеристами, оставшимися в его распоряжении, и приготовился к битве, несмотря на численное неравенство сил.

Обе армии, от исхода сражения которых зависела участь страны, по числу людей не превышали один наш полк.

С восходом солнца началась жестокая битва.

Техасцы, построенные в каре, молчаливо приблизились к неприятелю на расстояние выстрела.

— Друзья! — вскричал генерал Хьюстон, вынимая саблю.
– Друзья, вспомните Бежар! 39

Оглушительный залп был ему ответом, и через минуту техасцы бросились со штыками на сбившего строй врага.

Сражение длилось восемнадцать минут 40 .

К концу сражения мексиканцы были опрокинуты и полностью разбиты.

Их знамена, их лагерь с оружием, обозом, провиантом и повозками — все, одним словом, перешло в руки победителя.

Принимая во внимание ограниченное число сражавшихся, мы можем сказать, что урон был огромный: шестьсот тридцать мексиканцев, в числе которых находились один генерал и четыре полковника, были убиты, двести восемьдесят три человека ранены и семьсот взяты в плен.

Не более шестидесяти человек, среди которых был Санта-Анна, спаслись.

Что касается техасцев, то, благодаря стремительности их атаки, среди них было только двое убитых и двадцать три раненых, из которых шесть — смертельно; потеря незначительная, доказывающая еще раз превосходство решительности над колебанием.

Техасцы ночевали на поле битвы.

Генерал Хьюстон, отправляя Ягуара против разбойников, напутствовал его словами: «Кончайте скорее с этими негодяями. Может быть, вы еще поспеете к сражению».

Этих слов было достаточно, чтобы у командира повстанцев выросли крылья, но, несмотря на быстроту перехода, ночь застала его в десяти милях от асиенды и заставила остановиться. Люди и лошади падали от усталости.

Утром, когда он собирался пуститься в путь, были получены известия о битве, происшедшей после его отъезда. Рыскавший в кустах Джон Дэвис нашел человека, лежавшего в высокой траве и дрожавшего, как в лихорадке.

Американец, решив, что это мексиканский шпион, приказал ему встать. Тогда этот человек бросился перед ним на колени и, целуя руки, умолял со слезами взять все находящееся при нем золото и драгоценности, но дать ему возможность бежать. Его просьбы и мольбы превратили подозрения американца в уверенность.

— Идемте, — сказал он резко своему пленнику и взвел курок, — перестаньте ныть и идите, иначе я прострелю вам голову.

Вид оружия подействовал на незнакомца должным образом: он весь съежился и, не пытаясь больше подкупить победителя, последовал за ним в лагерь.