И Звонарь состроил умилительную мордашку, хлопая ресницами, словно бабочка крыльями. Демьян обернулся и глянул на меня глазами кота из Шрэка.

– Лисичка, – начал Власов просительной интонацией.

– Уже поняла, месяц отменяется, мы возвращаемся, – подытожила я.

– Прости? – сделал бровки домиком муж. – Я компенсирую.

– Обязательно, – хмыкнула я и пошла собираться.

– Ты когда под каблуком успел оказаться? – послышалось приглушенное от Марка.

– Завались, – гневно шикнул на него Демьян, а я лишь улыбнулась.

Похоже, наша семейная жизнь стремительно налаживалась, я не успевала привыкать к переменам. И это вызывало у меня двойственные чувства. Радость и страх.

Радость, что нас с Демьяном еще раз свело судьбой и я согласилась ввязаться в эту авантюру, и страх, что это безоблачное счастье вдруг оборвется…

Чем лучше были наши отношения с Власовым, тем сильнее мне делалось не по себе в ожидании подвоха. Вон с Зайцевым тоже до поры до времени все безоблачным казалось, гром грянул неожиданно. Теперь я дула на воду.

Сомнения точили меня изнутри, словно червячок яблочко, но… Неделя сменялась неделей, а все так же оставалось хорошо. Демьян был собой, его семья меня приняла. За исключением матери, которая постоянно пыталась уязвить чем-то и подколоть. Впрочем, редко у кого не бывает проблем со свекровью.

Даже Вольдемар перестал язвить, словно смирился с моим присутствием.

Январь прошел спокойно. Власов погрузился в работу – я даже и не думала, что он окажется таким трудоголиком, – мне же понравилось быть Музой Изольды. Мы даже с ней слетали к моей бабушке, которая активно проходила реабилитацию в специализированном центре по сердечным патологиям в Израиле. Демьян был занят подготовкой к какой-то важной презентации и жутко расстроился, что не смог полететь вместе с нами.

– Может, отложишь? – просил муж. – На недельку-две? У меня крот в компании… Не могу пустить это дело на самотек… Я эту программу два года разрабатывал с командой, а тут, похоже, кто-то сливает инфу конкурентам.

– Не волнуйся, – ластилась к нему я. – Занимайся своими проблемами, а твоя бабушка составит мне отличную компанию.

И Власову пришлось согласиться, хотя то, что нам нужно расстаться, ему ой как не понравилось. Мне, честно говоря, тоже. Но очень уж хотелось поскорее навестить Агату.

– А теперь будь добра, Виктория, оставь нас наедине, – именно так скомандовала мне бабушка, когда мы с ней наобнимались всласть и немного поговорили.

– В смысле? – опешила я.

– Взрослые дамы будут серьезные разговоры разговаривать, – ответила мне Изольда. – Что тебе непонятно, деточка?

– Благодарю, – поджала губы Агата и вперилась в меня требовательным взглядом. – Вика?

Пусть бабушка перенесла сложную операцию, похудела, но стальной стержень в ней остался такой, что не у каждого мужика имеется. Спорить было бесполезно. А в коридоре я столкнулась с Фридманами.

– Как ваше ничего, Лялечка? – первым делом поинтересовался Абрам и тут же полез обниматься. А я растаяла, закрыла глаза, словно с дядюшкой, которого никогда не было, встретилась.

– Э-э-э...

– Что ты пристал к девочке с такими глупыми вопросами, а? – возмутилась Нонна. – Надеюсь, вы проголодались, Лялечка? Я тут захватила свой фирменный штрудель с маком. Отведаете?

И женщина вынула из сумки лоток со сдобой, сняла крышку, в нос мне ударил сладкий аромат выпечки…

– Простите, – сдавленно пискнула я и, зажимая рот двумя ладонями, понеслась в туалет. А там белый друг принял все, что я успела съесть на завтрак.

Ведь знала же, что не стоило есть тот сыр. Несвежий подсунули!

Я умылась, еще немного постояла, прислушиваясь к себе, и только тогда вернулась в коридор.

– Полегчало, Лялечка? – встревоженно поинтересовался Абрам. – А я говорил, Ноня, твой мак дурно пахнет.

– Абрамчик, не расчесывай мне нервы. Дурно пахнет неблагодарный супруг, почти бывший, – фыркнула женщина. – Что, Лялечка, ваш мальчик больше не Наташа?

– А? – растерялась я.

– На славу постарался Демьян, – улыбнулась Нонна. – Прелестный токсикоз. Я даже без очков отлично вижу этот милый зеленый цвет лица.

– Что? – пошатнулась я и была тут же подхвачена Фридманом под руку.

– Ой вэй, Ноня, не морочь девочке то место, где спина заканчивает свое благородное название. Может, чайку, Лялечка?

– Какой чаек, Абрамчик? – закатила глаза его супруга.

– А я взял. Кракаде, – гордо выдал Абрам.

– Геволт! – всплеснула руками женщина. – Нет, вы видите, с кем я живу, Лялечка? Раскаркался тут! Каркаде, Абрамчик. Не позорь мои закрашенные седины.

– Пардоньте, – кивнул Фридман и ловким движением руки выудил из сумки термос. А когда мужчина отвинтил крышечку и по воздуху поплыл сладкий аромат… Меня опять смыло в уборную!