– Сдаюсь, – поднял руки Дарин. – Веди, я последую за тобой.

– Вот и славно, – довольно улыбнулась она.

День прошёл очень даже недурно. Принц, конечно, предпочёл бы провести его в седле, но об охоте в ближайшее время придётся забыть. Слишком уж много всего навалилось, только успевай разгребать. На самом деле, у него и сегодня были кое-какие дела, но с исчезновением Тейнора все прочие проблемы отошли на второй план. Сейчас ему лучше немного расслабиться и сохранить до вечера ясную голову. Эри, правда, не умолкала ни на секунду, но её можно было понять. Давненько они никуда не выбирались. Дарин не первый день общался с представительницами прекрасного пола и умел пропускать женскую трескотню мимо ушей. Так что он просто время от времени утвердительно хмыкал или кивал, а сам отдыхал, позволив мыслям бесцельно течь, перескакивая с объекта на объект. Экспозиция принцу не особенно понравилась. Он вообще не был большим любителем музеев. В голосе певицы не оказалось ничего волшебного, да и в целом культурная программа его не слишком заинтересовала. Большую часть времени он смотрел на Эри. Девушка выглядела по-настоящему счастливой. Интересно, такое можно сыграть? Наверняка можно, но принц не чувствовал в её поведении ни капли фальши. Всё-таки женщины удивительные создания, и Эри тому подтверждение. Кажется, она просто не помнит о том, что после ей придётся во всех подробностях доложить Кейтане об этом дне. Как это ни странно, принц и сам иногда об этом забывал, хотя и никогда не позволял себе сболтнуть лишнего. Правда, о разговоре в кабинете отца он ещё расскажет ей во всех подробностях. Пусть сестрица продолжает считать, что от подстилки у неуравновешенного дурачка нет секретов. Наследная принцесса с малых лет видела в нём угрозу своему безграничному влиянию на отца. Дарину даже казалось, что если кто из них двоих и безумен, так это Кейтана. Вполне адекватная в других делах, хотя и взбалмошная, сестричка превращалась в ревнивую тигрицу, едва завидев его вблизи императора. Было в этом что-то нездоровое, тем более, что всю свою любовь без остатка отец и так отдавал ей… В этот момент спутница схватила Дарина за руку, привлекая внимание к происходящему на сцене. Там как раз наступила развязка. Подлый предатель, планировавший выдать падчерицу за сына от первого брака, а затем отравить несчастную ради наследства, пал, пронзённый шпагой молодого и храброго красавчика-люра. Зрители в зале ахнули, кто-то вскрикнул, но принц успел услышать характерный звук стали, пронзившей плоть, да и кровь, хлынувшая на подмостки, явно не была бутафорской. Спасённая дева бросилась в объятия героя, под трогательную музыку занавес опустился, и зал разразился бурными аплодисментами. Перекрикивать весь этот гвалт Дарину не хотелось, так что выяснить, что же произошло на сцене, он смог уже после того, как они покинули ложу.

– Видел?! – глаза Эри горели восторгом.

– Да, и что это было?

– Критики назвали это «Натуралистический реализм». Такие спектакли уже несколько месяцев ставят, но редко. Немногие актёры соглашаются на подобное, а кому попало главные роли не дают.

– Так их скоро и некому будет давать.

– Что, купился? – девушка хитро улыбнулась. – Там всё было под контролем. Из-за кулис за происходящим следит маг. Едва актёр падает, он обездвиживает его, останавливает кровь, снимает боль, насколько может, и начинает лечение.

– Но ведь на расстоянии врачевать куда сложнее.

– Да. Поэтому в первые минуты актёрам действительно больно. Можно сказать, они страдают во имя искусства.

– Думаю, платят за это тоже неплохо.

– Ты за своим письменным столом совсем зачерствел, – нахмурилась она. – Конечно, есть и такие, кому деньги важнее, но ведь сцена – это ещё и призвание!

– Не буду спорить, – улыбнулся принц, – тем более, что мне пора во дворец.

– Ладно, – вздохнула Эри, – я с тобой не поеду. У меня у самой на вечер были кое-какие планы.

Проблемы в этом не было. Дарин просто арендовал одну из карет, ожидавших у театра. Всюду сопровождавший его Вирден пристроился к ней сбоку на своём жеребце, и они тронулись в путь.

Во дворце принц сразу вызвал к себе Гессела, но особого советника на месте не оказалось. Он заявился в кабинет уже когда Дарин собрался отбывать.

– Ваше высочество, вы всё же едете?

– Да.

– В таком случае, должен вам сообщить, что в салон маркизы сегодня явится йор Китэр. Мой человек будет в маске лисицы, и постарается выяснить, какую личину тот выберет. В случае, если ему это удастся, он сам вас найдёт и сообщит.

– Почему не проследить за ним от дома?

– Неизвестно, когда он приедет. Вдруг под конец? Если ждать его, вы рискуете пропустить весь приём. Вот, ваше высочество. – Он протянул Дарину маску оленя, которую до этого держал в руках. – По ней мой агент легко вас узнает. Постарайтесь не обратить на себя нежелательного внимания.

Принц кивнул, бросив взгляд на стол, где уже лежал пропуск. Оставалось переодеться, уж очень выбранный им костюм не подходил к принесённой Гесселом маске.

* * *

Мерк стоял в большой, ярко освещённой комнате с массивным столом и несколькими шкафами, заполненными книгами. Если бы он спросил мнения Брандефа, тот сказал бы ему, что это кабинет. Но учитель молчал, а ученику было не до того. За столом напротив него сидел тот самый дворянчик, который купил его у работорговца. В комнате они были не одни. За спиной у Мерка стояли двое слуг в парадных одеждах. Широкие плечи, холодные взгляды и мечи у пояса вполне однозначно указывали на то, какую именно службу они несут в этом доме.

– Ты колдун, – наконец прервал молчание дворянин. – Я приказываю тебе, раб, научить меня колдовству.

На несколько мгновений Мерк потерял дар речи. Он успел уже прокрутить в голове множество вариантов того, зачем он понадобился этому благородному мальчишке, но такое ему и в голову не могло прийти. В глазах дворянина мелькнуло раздражение, и Мерк предпринял первую попытку.

– Простите, йор, но боюсь я не могу…

В этот момент охранники подхватили юношу под руки и один из них дважды с силой ударил его в живот. Мерк задохнулся и инстинктивно дёрнулся, пытаясь вырваться из захвата, но куда там.

– Обращайся к его сиятельству не иначе как господин! – рявкнул второй урод прямо ему в ухо. Мерка распирала злоба и ненависть к работорговцам, этим тварям в ливреях, глупому змеёнышу, навыдумывавшему себе невесть что, но он понимал, что находится далеко не в выигрышной позиции и просто кивнул, показывая, что усвоил урок.

– Хорошо, – довольно кивнул мелкий засранец. – Ты обучишь меня. Браслет с тебя снимут, но не пытайся натворить глупостей, не то быстро ощутишь на своей шкуре мою немилость.