Мы лежали бок о бок, подняв колени поближе к солнцу, Она - гладкие и золотистые, а я - белые, с курчавой черной порослью. Мы выглядели как особи разных видов, а не разнополые представители одного и того же.

– Вчера он закупил две коробки снеди. Думаю, до среды никуда не денется.

– Надеюсь, ваше суждение порождено разумом, который питается не только снедью?

– Нет. Он чего-то ждет и не уедет, пока не получит это.

– Что - это?
– спросила она. Я не ответил.
– Занятный вы человек, сказала Алин.

– Почему это я занятный?

– Потому что стараетесь держать все в руках, как будто дали какую-то присягу. Вы всегда такой серьезный?
– Она улыбнулась мне во весь рот. Мне стоило немалых трудов вспомнить, что я на задании.

– Откуда вы знаете Пэттена?
– полюбопытствовал я, когда заставил себя снова сосретодочиться на деле.

– Я - лишь одна из тех, кого он обманул. Одна из многих миллионов людей, от которых он норовит смыться, - при этих словах её щеки начали покрываться румянцем, глаза потемнели и сделались мрачными.
– Все мы были так молоды, так впечатлительны, а он сулил нам новую жизнь, новые надежды.
– Румянец уже залил шею и пополз ниже, на те участки кожи, на которые этот верный признак сильных чувств обычно не распространяется.

– Вы из тех, кто хочет подвести его под суд?

– Вы об Элмо Нэше, Сагарене и других? Этим только и надо, что деньги вернуть, а я хочу большего. Я хочу увидеть, как он ползает на коленях.

– Послушать вас, так он не просто загубил вашу молодость. Тут нечто другое. Его секта на грани краха. Непохоже, чтобы вы были из числа обиженных им детей.

– Вы имеете в виду Дэвида Киппа?

Я попытался не выказать удивления, принимая этот подарок.

– Видать, вам хочется запустить коготки в его шкуру гораздо глубже, чем сейчас в собственную ладонь.

Она посмотрела на свою руку и убрала пальцы.

– Что вы задумали?
– спросил я.

– А вы? Я знаю, на кого вы работаете и почему. При желании я могла бы вывести вас из игры в два счета. Вот так!

Она хлопнула в ладоши, но они были покрыты кремом для загара, и громкого шлепка не получилось.

– Но вам этого не хочется?

– Во всяком случае, сейчас. Мы можем вместе дождаться его следующего хода.

– Понимаю, - сказала я. Голова у меня шла кругом. Алин передвинулась, явив моему взору не только мягкие линии стана, но и изгибы бедер. Тело её выглядело очень убедительно, а я всего лишь человек. С минуту мы лежали без движения, а потом на плот забрались крикливые Крис и Роджер, обдав нас холодными брызгами и убив то, что вроде бы уже начинало зарождаться. Во всяком случае, мне так показалось. Мы скатились в воду и поплыли к берегу. Схватив с мостков свои пожитки, я отправился в хижину, чтобы избавиться от гусиной кожи и переодеться во что-нибудь другое.

Когда я подходил к своему жилищу, проволочная дверь распахнулась, и появился Дэвид Кипп.

– Нашли то, что искали?
– спросил я его. Губы Киппа, по обыкновению, затряслись, и он привалился к деревянной стене в поисках моральной поддержки. Я преградил ему путь и сделал вид, что готов ударить Киппа, если возникнет нужда. При этом я подобрал живот, чтобы не выглядеть слабаком, весящим три пуда.

– Прочь с дороги, Куперман. Не вы представляете тут закон.

– Это верно. Но вот мне понадобилась полиция, и они нагрянули целой толпой.

– Погодите-ка. Не сердитесь. Дверь была открыта.

– И вы зашли, чтобы спасти мои пожитки, потому что ветер мог сдуть их в озеро. Слушайте, Кипп, я могу дать вам по зубам, а потом упасть на колени и попросить прощения за ошибку, - мне вспомнилось, как Сисси говорила о его обезьяньих ручищах с волосатыми пальцами. Не хватало только сцепиться с этим медведем и затеять возню на жалких остатках высаженных Джоан петуний.
– Ну, что, отыскали мой черный пояс под ворохом рубах? Кипп, вы меня раздражаете. Вы пристаете к Джоан Харбисон, и это действует мне на нервы. Держитесь от неё подальше, Джоан неприятны ваши ухаживания. Ну, а что касается ваших делишек на том берегу...

– О чем это вы? Я тут всего неделю и за это время ни разу не заплывал дальше песчаной косы.

– Вы заплывали даже в реку, которая вытекает из Литтл-Краммок. Не пытайтесь меня одурачить. Вас видели, Кипп.

Судя по дрожащей губе, он не догадался, что я беру его на пушку.

– Кроме того, вы выдали себя с головой, когда хвастались, что видели цаплю и дохлого оленя. Мы оба знаем, где вы могли их видеть, не так ли?

Кипп отпрянул, и я почувствовал себя бычком, попавшим на школьный двор. Но все равно заставлял себя не смотреть на его ручищи. Стоило ему сжать кулаки, и мне крышка. Я решил переть внаглую.

– Но вы не просто любовались природой, Кипп. Вы знаете, что вчера утром Джордж Маккорд умер не от старости. Полагаю, нам следует разыскать капрала Гловера, чтобы сначала вы, а потом я могли поведать ему все, что нам известно. Если вы считаете, что это несправедливо, давайте подбросим монетку. Хотите, я первым поговорю с ним?

– Слушайте, я не собираюсь болтать с Гловером по собственному почину. Надеюсь, вы правильно поймете причины, по которым я оказался здесь. Я не держу на вас зла, просто хочу узнать, что происходит. А Пэттен пусть сам подает на меня в суд за то, что я сделал с его лодкой. Я потерял голову, когда узнал его, хоть он и отрастил бакенбарды. Этот подонок - мой должник. Вероятно, я получил гораздо большее удовлетворение, чем может получить любая другая из его жертв.