К этому времени на площадке собрались школьники. Они с любопытством взирали на происходящее. Романтический элемент придавал предстоящему поединку дополнительную прелесть, Это напоминало битвы рыцарей из романов Вальтера Соктта. Многие из учеников бились бы друг с другом до изнеможения, если бы это заставило Дульси обратить на них внимание. Они все завидовали Дику. Лишь ему не дала отпор эта маленькая капризная принцесса.

Но Поль не видел исключительности своего положения. Он не спускал глаз с Типпинга, поскольку тот все еще принимал воинственные позы, издавая нечто вроде боевого клича, призванного заставить соперника вступить в поединок. «Ты трусишь, – оскорбительно восклицал он. – Ты жалкий трус».

– Тьфу, – сказал наконец Поль. – Уходите, сэр!

– Уходить, мне? – осклабился Типпинг. – Как ты смеешь мне приказывать. Сам уходи!

– С удовольствием, – сказал Поль, пользуясь случаем, подчиниться. Но кольцо зрителей не размыкалось.

– Не бойся, Дик, – крикнул кто-то, забыв недавнюю неприязнь. – Покажи ему, как в прошлом семестре. Я буду твоим секундантом. Ты же можешь ему задать по первое число!

– Не бейте друг друга по лицу! – вскричала Дульси. Она забралась с ногами на скамейку и вглядывалась в толпу не без скрытого удовольствия: ведь все это происходило из-за нее.

Мистер Бультон понял, что от него и впрямь все ждут драки с этим верзилой и что единственная причина конфликта в необоснованной ревности последнего из-за маленькой девочки. В характере мистера Бультона не было ни капли рыцарства, ибо в этом свойстве он не видел практической ценности – и естественно, ему не улыбалось перспектива быть избитым из-за этой крохи, которая была младше его собственной дочери.

Призыв Дульси не бить по лицу взбеленил Типпинга, который отнес его на свой счет:

– Тебе выпала большая честь драться за нее, – проскрежетал он сквозь зубы Полю. – Я из тебя сделаю картофельное пюре! Честное благородное слово!

Поль решил, успокоить своего ревнивого соперника, показав ему неосновательность всех его подозрений.

– Вы хотите сделать из меня пюре из-за этой маленькой девочки? спросил он.

– Сейчас ты поймешь! Заткнись и иди сюда!

– Нет, минуточку, – возразил мистер Бультон. – Дело в том, – заметил он с натужной попыткой пошутить, что не вызвало никакого отклика у окружающих,что я не хочу превратиться в пюре. Я не картофелина. Если я правильно понял, то вы желаете со мной подраться, полагая, что я являю собой помеху в ваших взаимоотношениях с этой девочкой...

– Именно, – подтвердил Типпинг. – А потому поменьше слов и к делу! Мы будем драться!

– Но зачем же? – искренне недоумевал Поль. – Я не сомневаюсь, что это очень милая особа, но уверяю вас, мой юный друг, я не имею ни малейшего желания осложнять вам жизнь. Она для меня ничего не значит, ровным счетом ничего! Я отдаю ее вам. Она ваша, мой юные друг. Желаю успеха! Видите, как все легко и просто решилось?

Он оглянулся с облегчением и довольным видом, и понял, что его благородный поступок не вызвал того восхищения, на которое он рассчитывал. Типпинг явно опешил, а школьники отозвались на это неодобрительным гулом, и даже Джолланд заметил, что все это «большое свинство».

Дульси же, до этого недоуменно ожидавшая, когда ее возлюбленный вступится за ее честь, не выдержала такого коварства. Услышав его подлое отречение, она тихо вскрикнула и, спрыгнув со скамейки, стремглав понеслась прочь всласть выплакаться.

Даже Поль, по-прежнему уверенный, что действовал совершенно правильно и в целях самозащиты, вдруг испытал необъяснимое чувство стыда, увидев, какой эффект произвели его слова. Но исправить ничего было нельзя.

Мистер Бультон планировал убить сразу двух зайцев – раскрыть глаза Дульси на происходящее и успокоить ревнивого Типпинга. Трудно сказать насчет Дульси, но в смысле Типпинга план его с треском провалился.

– Этим дешевым трюком меня не проведешь, – молвил тот, задетый таким отношением Дульси. – Ты довел ее до слез и за это поплатишься. Ну что, будешь драться как мужчина или я отлуплю тебя как щенка?

– Я не собираюсь быть соучастником нарушения дисциплины, – с достоинством отвечал Поль. – Прочь, грубиян! Если у тебя так чешутся руки, выбери себе в партнеры кого-то из соучеников. Я не желаю иметь с тобой ничего общего.

В ответ на это Типпинг, не имея сил унять бурлившую кровь, заплясал, как зулус, и замахал руками, как ветряная мельница. Обнаружив, что враг и не собирается принимать вызов, он схватил Поля за шиворот, намереваясь надавать ему пинков. Хотя мистер Бультон, как мы успели убедиться, был принципиальным противником кулачных боев, он не смог снести безропотно, не попытавшись как-то защититься. Решив, что надо обезвредить противника, пока тот не успел выполнить свои кровожадные замыслы, он резко обернулся и нанес тому сильный удар ниже пояса.