Я заезжаю в знакомый двор и плавно качу по улице. Усмехаюсь, когда вижу Яну, идущую быстрым шагом в сторону дома. Несколько раз сигналю ей, но упрямица даже не оборачивается. Идёт по тротуару, гордо вскинув голову.

Раньше я был твердо уверен в том, что на роль суррогатной матери идут дородные тетки с лошадиным здоровьем и немалыми габаритами, но Яна была совершенно не такой. Хрупкая, изящная и тонкая, как тростинка.

Понимая, что Яна не собирается останавливаться, глушу мотор и, взглянув на спящего сына, выбираюсь на улицу. В последний день, когда мы виделись, Яна поделилась со мной тем, что копит деньги на квартиру. Не знаю, о какой сумме идёт речь, но уверен, что заплачу ей достаточно для того, чтобы она согласилась.

Лицо Яны лишь на секунду удивленно вытягивается, когда я окликаю её и здороваюсь, а затем вновь становится серьезным.

— Здравствуйте, Тимур, — отвечает сдержанно. — У вас что-то срочное? Меня дочь дома ждет.

Не помню, чтобы мы вновь возвращались к деловому стилю общения, но сейчас не перечу, а даже подыгрываю. Для меня важно, чтобы она согласилась.

— Я поговорить хотел. И сделать одно денежное предложение.

— Почему вы так уверены, что всё в этом мире продается, Тимур? — дерзко вскидывает голову Яна, и я понимаю, что с ней просто не будет.

Яна

Внутри меня моментально вспыхивает злость, как и тогда, семь лет назад, когда Тимур предложил мне денег за нашу с ним ночь. Сейчас я испытываю нечто похожее.

— Не всё, но многое, — отвечает, усмехаясь, Тимур. — Вы даже не услышали моё предложение, Яна, а уже намереваетесь дать заднюю, увидев в этом нечто для себя оскорбительное.

— Хорошо, я выслушаю вас, — киваю.

— Моему сыну нужна няня, — произносит Багримов. — И вы, Яна, подходите на эту роль лучше остальных.

Во рту становится сухо, словно в пустыне. Мне хочется закричать на него, но я не могу. Судорожно думаю о том, что отдала бы сейчас многое, только бы быть ближе к малышу, но умом понимаю, что это только усугубит моё и без того нервное состояние. Я так не смогу. Мне нельзя. Психолог бы четвертовал меня за одни только мысли об этом.

— У меня есть работа, — отвечаю, как можно строже, пытаясь дать понять Тимуру, что в этот раз он ни за какие деньги меня не купит. Я не товар.

— Я буду платить в три раза больше, — не отступает Багримов.

Он щурится и, кажется, оценивает мою готовность к торгу. Тимур как никогда ощущает своё превосходство надо мной, знает, за какие ниточки дергать и как мною манипулировать. По собственной глупости я рассказала ему, что нуждаюсь в деньгах, поэтому он твёрдо уверен, что добьется собственной цели, невзирая ни на что.

— Меня не волнует, сколько вы будете платить, Тимур. Я сказала, что у меня уже есть работа. Спасибо вам и всего доброго.

Разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, ощущая, как внутри меня все закипает от негодования. Прошло семь лет, а Багримов ничуть не изменился. Всё такой же эгоистичный властелин мира.

— Яна, вы уже приобрели себе квартиру? — слышу его низкий голос за своей спиной. — Я мог бы посодействовать и помочь вам в приобретении качественной новостройки. У меня своя строительная компания.

Не слушай его, Яна. Не слушай…

— Послушайте, Тимур!

Не выдерживаю и поворачиваюсь к Багримову лицом. На его губах мелькает легкая улыбка. Он явно доволен собой и упивается тем, что у него получилось меня зацепить. Я направляюсь к нему твёрдой походкой, останавливаюсь в полуметре от него и намереваюсь высказать всё, что внутри меня накипело.

— Что из моих слов вам не ясно?! — почти кричу на него. — Я не собираюсь на вас работать. С меня достаточно! Хватит!

Лицо Багримова при этом не выглядит поражённым. В его глазах вспыхивает огонёк, который сигнализирует о том, что битва только началась. Я открываю рот, чтобы продолжить свою речь, доказать ему, что он ошибается и дело здесь не только в цене, но тонкий детский плач прерывает меня.

Я ошарашенно замираю на месте. Этот плач ломает на мелкие кусочки мою уверенность в собственных словах, крушит злость и обиду на Багримова. Сердце щемит от боли и тоски. Я вновь становлюсь слабой и безвольной, а ещё уязвимой. Часто дышу и осознаю, что, несмотря на то, что я очень-очень хочу поставить Тимура на место, сейчас сделать этого просто не могу.

— Он… он там? — киваю в сторону автомобиля.

Багримов ничего не отвечает. Подходит к автомобилю и открывает заднюю дверцу.

— Вы сейчас нечестно поступаете… Манипулируете мной…

Пытаюсь сказать что-то ещё, но ноги сами несут меня к автомобилю.

— Тише-тише, не плачь, — произношу дрожащим голосом, опускаясь на заднее сиденье автомобиля.

Ещё недавно этот сонный малыш сидел во мне, а теперь он находится отдельно от моего тела. Маленький и такой беззащитный, что мне тут же хочется взять его на ручки и успокоить, потому что он сильно плачет, а моё сердце не каменное. Оно болезненно сжимается и кровоточит.