— Здравствуйте, Тимур Каримович! Как Ваши дела? Как сынишка?

— Здравствуйте, Варвара Степановна.

Бросаю взгляд на автомобиль зама и вижу, как он трогает с места. Я тоже тороплюсь, но отшить женщину, которая принимала участие в рождении моего сына, не могу.

— Всё хорошо, спасибо. Артур растёт не по дням, а по часам.

— Это просто замечательно, — улыбается Семёнова. — Как… как дела с женой? Она так и не отошла?

— Нет, Варвара Степановна. Лена на отдыхе, а наши отношения сейчас в процессе развода. Так будет лучше, не волнуйтесь.

— Увы, такое бывает, — вздыхает Семёнова. — Особенно, если яйцеклетка донорская.

Мы ненадолго замолкаем.

— Вы няню подыскали для малыша? — спохватывается Варвара Степановна. — Или с ним бабушки сидят, пока вы работаете?

— Яна работает няней у Артура, — произношу, глядя на часы.

— Яна?! Та самая Яна? — вскрикивает Варвара Степановна.

— Да, она согласилась.

Ну, или я не оставил ей выбора.

— Не хочу нагнетать, Тимур Каримович, но это очень и очень нехорошо… для неё же, — произносит с придыханием. — Понимаете, у матери, даже суррогатной, очень сильная связь с малышом. Именно поэтому мы рекомендуем сразу же после рождения их разлучать, чтобы связь прерывалась. А вы… Вы, получается, сделали её ещё крепче.

Я пристально смотрю на Варвару Степановну. Она права, наверное. Со своей колокольни мне сложно судить — на тот момент, когда я делал Яне предложение, я руководствовался только тем, чтобы моему сыну было хорошо. И я знал, что с Яной будет.

Сейчас я вспоминаю, как Яна сидела в кресле-качалке и кормила грудью Артура. Как нежно смотрела на него и отдавала ему свою любовь и ласку, словно собственному ребёнку. Наверное, я и впрямь вскрыл ящик Пандоры, но другого выбора ни у меня, ни у неё не было.

— Мне пора, Варвара Степановна, — щёлкаю брелоком, открываю дверцу и сажусь на переднее сиденье. — Был рад повидаться.

Она ничего не отвечает. Смотрит на меня своими маленькими глазками, прищуривается и, должно быть, осуждает.

Когда приезжаю на объект, где случилось происшествие, Алимов уже собрал всех рабочих, которые были задействованы на стройке вместе с пострадавшим в тот день. Мой заместитель задает им обычные вопросы, просит поминутно рассказать, как так произошло, что каменщик вывалился из окна третьего этажа.

Парни толкают одну и ту же версию — случайность и глупейшая ошибка. Ничего нового.

— Что думаешь? — спрашиваю зама чуть позже, после допроса.

— Стройку могут надолго заморозить, если быстро не замять это дело, — произносит Алимов. — Одно для меня ясно — каменщик был виноват. Думаю, они выпивали. Все вместе.

— Какого чёрта?! — вспыхиваю от злости. — С чего ты взял?

— Мне так показалось, — пожимает плечами Алиев. — Надо в больницу заехать, предложить деньги родственникам, поговорить с врачами, не нашли ли в крови алкоголь.

— Я поеду туда один. Ты возвращайся в офис и потолкуй с госинспекцией.

Когда стою в пробке на Садовом, непроизвольно бросаю взгляд на часы. Почти пять часов вечера. А мне ещё нужно доехать до больницы, в которой лежит пострадавший, затем вернуться в офис. Не знаю, в котором часу получится освободиться, но предложение Яны задерживаться на работе именно в эти дни, очень даже кстати.

— Слушаю, — она тут же снимает трубку.

— Яна, я вернусь сегодня поздно. Останетесь?

— Да, конечно, Тимур Каримович.

Во время разговора мы не позволяем друг другу ничего лишнего. Прощаемся на спокойной ноте, а затем меня забрасывает в водоворот рабочих событий. Доктор, который оперировал пострадавшего каменщика, сказал мне, что в крови была обнаружена значительная доза алкоголя. Возможно, именно это и стало причиной неосторожности, а впоследствии — травмы. Получается, каменщик виноват сам, но ответственности с нас это не снимает. Почему никто не контролировал рабочий процесс, и кто позволил пить на рабочем месте? Эти вопросы остаются пока открытыми.

В офис я попадаю только к восьми. Лера тычет мне отчёты, главбух жалуется на экономиста, а кадровик просит подписать отпуск за свой счёт. Когда вся эта нескончаемая карусель головняка заканчивается, я устало смотрю на часы и понимаю, что с Артуром за сегодняшний день так и не увиделся. Сейчас он наверняка принимает водные процедуры, а к моему приезду будет спать мирным сном. Нужно будет свалить все обязанности на Алимова и как-нибудь взять себе выходной.

— Тимур Каримович, я могу идти? — в дверном проёме показывается белокурая голова помощницы.