– Убирайся! – раздался из-за двери приглушенный голос. Лирит отдернула руку. В позолоченной руке имелось небольшое отверстие. Сквозь него ее и увидели.

– Добрый день, – ответила Лирит, стараясь направлять голос в это отверстие. – Уделите мне минутку внимания, я бы хотела с вами поговорить.

Кто-то презрительно фыркнул:

– Ты пришла, чтобы убить нас и хитростью завладеть нашим золотом.

Лирит нахмурилась. Если обладатель голоса за дверью говорит от имени всех золотых дел мастеров, то эти самые мастера народ на редкость подозрительный. Но, с другой стороны, чему удивляться, если убили их бога? Волей-неволей станешь принимать меры предосторожности.

– Нет-нет, вовсе не за этим! – возразила Лирит. – Как я могу хитростью завладеть вашим золотом, если сначала я должна вас убить?

– Ну ладно, в таком случае…

Раздался щелчок замка, и дверь отворилась – но на тонюсенькую щелочку, в которую можно было разглядеть на редкость низкорослого, тощего и сморщенного старика в желтых одеждах.

– Спасибо. – Лирит кивнула.

– Одну минуту, девушка. – Над головой старика ветер взъерошил несколько тонких прядей. – Ты ведь сейчас не насмехалась надо мной? Или издевка в твоих словах мне только послышалась?

– У меня и в мыслях не было насмехаться над вами, – заверила она старика. – Наоборот, я пыталась убедить вас в моих самых добрых намерениях, вот и все. Я не желаю вам зла и пришла сюда безоружной. Видите? – И Лирит развела руки, показывая, что они пусты.

– Хм. Что ж, на вид ты худышка, да и одета как-то чудно. Выходит, ты попрошайка? Неужели ты и впрямь надеешься, что мы поделимся с тобой нашим золотом лишь потому, что и ваш бог тоже убит? Ничего ты у меня не получишь! Даже не рассчитывай!

– Так вам известно, что случилось с Гебом?

– Подумаешь, Геб! Разве сравнить его с нашим бесценным Ондо, которого больше нет в живых? – С этими словами старик провел перед глазами сморщенной рукой. – Его нет, значит, нет и золота для куполов Тарраса. Теперь они потускнеют навеки, как и наши сердца.

Грудь Лирит наполнилась сочувствием. Бедный старик – он потерял все, что было для него дорого. И как только она посмела поддразнить его? Лирит протянула руку, желая утешить несчастного.

Но старик резко оттолкнул протянутую к нему руку:

– Не смей прикасаться ко мне, девчонка! Одни только боги ведают, когда в последний раз ты мыла свои грязные руки! А может, и вообще никогда! Почему вы, нищие, никогда не просите подать вам кусок мыла? Нет, подавай вам золото, и ничего другого. Так что советую тебе сначала привести себя в порядок. Глядишь, кто-нибудь да и возьмет тебя к себе в услужение и научит честно зарабатывать кусок хлеба. Правда, сомневаюсь, чтобы у тебя были к этому таланты – с первого взгляда видно, что умишко-то у тебя куцый. Ладно, может, сгодишься у красильщиков мешать краску в чане. Особого ума на это не требуется. Знай себе орудуй мешалкой!

То скромное сочувствие, что Лирит только что испытывала к старику, испарилось, словно лужа на солнце. Она попыталась возразить, но не смогла подобрать нужных слов и лишь усилием воли удержалась, чтобы не придушить на месте сварливого старикашку.

– Ты меня слышишь? – продолжал глумиться тот. – Что стоишь, будто язык проглотила? Иди-ка отсюда подобру-поздорову, авось где-нибудь и повезет. А здесь у нас дубины стоеросовые не нужны. Убирайся, и без тебя тошно!

И дверь захлопнулась прямо у девушки перед носом.

На улице Языков Огня Лирит провела еще около часа с тем же результатом. Дар помогал ей безошибочно определить, за которой дверью есть живая душа, и тогда она стучала в надежде, что ей откроют. Но даже если открывали, разговора не получалось. Наоборот, Лирит натыкалась на нескрываемую враждебность. И дело не только в том, что жители улицы оплакивали гибель своего бога. Золотых дел мастера оказались людьми надменными, неприветливыми и мелочными. Если Ондо, их бог, был под стать им, стоит ли удивляться, что остальные боги поспешили от него избавиться.

Лирит устала и мечтала только об одном – поскорее очутиться в прохладной комнате гостиницы. Но все-таки заставила себя постучать в еще одну дверь. Ей открыла молодая женщина, такого же примерно возраста, что и она сама, и на какое-то мгновение в сердце Лирит затеплилась надежда.

Но тотчас погасла – женщина обрушила на Лирит такую гневную тираду, по сравнению с которой все сказанное ранее обитателями улицы Языков Огня могло показаться словами, полными тепла и участия.

– Да как у тебя, паршивка, хватило наглости явиться сюда, да еще в такое время, в расчете, что мы поделимся с тобой нашими сокровищами!