Я волновалась.

Жутко.

Дыхание сбилось, давление, наверно тоже, подскочило, когда мы приближались к палате, в которой отдыхал и восстанавливался любимый муж.

Я должна рассказать Артуру про то, что требовала от меня Илона! Но я почему-то больше всего думаю о других проблемах. О том, что я родила дочь, а не сына.

Это прям меня сильней всего тревожит. Что я подведу любимого мужчину, который на меня надеялся. Возможно даже расстрою.

Зря я не послушала Диану. Её нелепые приметы оказались вовсе не такими уж и нелепыми.

Если бы прислушалась — сделала внеплановое УЗИ и заранее подготовила Артура к новости. А сейчас… Он пережил такой стресс! Был на волоске от смерти, так я ещё добавлю мужу шока.

Я сразу догадалась в какой палате лежит Артур. В той, у которой столпился целый взвод охранников. Даже несмотря на то, что им было известно, кто я такая, они всё равно меня осмотрели. Все сейчас изрядно взвинчены. Оно и ясно. Потому что преступников, похоже, не нашли.

— Проходите, — звучит грозный голос врача. — Помните, недолго. И ни в коем случае не заставляйте Артура Ринатовича нервничать.

Задержав дыхание — вхожу.

“Не заставляйте нервничать…”

А как же про дочь сказать?

Ладно, про Илону скажу, когда нас выпишут, но про малыша… да он же сам в первую очередь спросит.

Артур лежит на спине, на больничной кровати, прикрыв глаза. Как же больно на него смотреть… Такого слабого, беспомощного. Я сразу же беру его за руку и нежно целую.

Не получается не плакать.

По щекам льются слёзы.

Мои губы дрожат, прижимаясь к его теплой руке.

В тоже время, я благодарю бога за то, что чувствую тепло его тела… Вижу его красивые глаза и слышу любимый голос. Потерять всё это — значит умереть. Самой.

— Артур…

— Мила! — резко открывает глаза и улыбается. Увидев меня, он будто оживился. — Девочка моя! Это правда ты?

— Ну конечно я, — всхлипываю. О его руку трусь, будто за что-то извиняюсь. Наверно, всё-таки это моя вина. Это ведь я упросила Артура поехать к Дорониным.

— Ну, ну, чего ты ревешь, глупышка? Я здесь. Перед тобой. Живой. Молодой. Красивый. Парень хоть куда!

— Ну Артур, — нашёл же время шутить. Сквозь слёзы коротко улыбаюсь. — П-прости меня! Я т-так испугалась.

— За что ты извиняешься?

— Из-за меня мы поехали… и это… случилось.

— Глупости говоришь! — в тоне проскользнула рычащая нотка. Артур рассердился.

— И ещё… прости меня. Прости за то, что… что дочь у нас!

— Что?

— У нас дочь родилась. Узист ошибся.

— Правда? — реакция Артура оказалась интересной.

— Угу.

— Ничего себе, — аж выдохнул. — Дочь, так дочь. Ты чего! Перестань лужи тут разводить! Я стал отцом. Просто невероятно!

— Я тебя расстроила. Подвела. Несколько раз.

— Мила, ты глупости городишь. Иди ко мне, живо! Обнять тебя хочу! Иди и рассказывай, как ты мучилась и дочь мне рожала. Трудно тебе было, малыш? Очень больно?

Перехватывает за руку, осторожно укладывает на свою грудь.

— Давай, жалуйся. Расскажи всё.

И я рассказываю.

— Я рад дочке! Вообще рад, что у меня хоть кто-то родился! — со смешком. — С моим диагнозом зачать вообще проблематично. Я хочу свою девочку увидеть. Очень хочу! Какая она? Красавица? Такая же, как и ты? Твоя копия?

Артур растирает пальцами слёзы по моим щекам. Я успокаиваюсь. Фух… Он спокойно на новость о дочке отреагировал. А я переживала. Любим мы, девочки, себе накрутить.

— Пока не понимаю на кого она похожа. Но мне кажется на тебя. Она красавица! Очень спокойная и послушная.

— Ты моя умница…

— Тебе больно? Рана болит?

— Нет, уже не болит. Увидел тебя и вообще как огурчик! Главное, с вами всё хорошо.

— И как теперь назовём нашу крошку?

— Надежда, — без промедления отвечает.

— Как мою маму?

— Да. Мне нравится это имя. Наша маленькая Надежда родилась при весьма жутких обстоятельствах. Мы могли и не выжить. В честь этого и назовём. Надежда умирает последней…

Спорить не буду.

Как же красиво Артур сказал.

— Ждали Тимура, а пришла к нам Надежда.

— И не говори. Как непредсказуем этот мир.

За спиной послышались шаги. Обернувшись, я увидела медсестру.

— Простите, время вышло. Покиньте пожалуйста палату.

— Хорошо, сейчас, — грустно отвечаю. — Артур, когда нас выпишут?