Грин покачал головой.

– Генерал, на такую работу потребуется несколько лет. Но я могу собрать своих лучших дипломников и получить приблизительные данные за восемь-десять часов.

Беренджер поднялся.

– Хорошо. Я сейчас же принимаюсь за дело, а там посмотрим.

Следующие восемь часов Беренджер провел в переговорах по междугородному телефону и беспокойных подсчетах. Он установил, что катализатор уже хранится на складах и в магазинах во всех уголках США. Восемь кораблей, груженных изрядным его количеством, направлялись к портам Европы, Азии, Африки и Южной Америки. Первый из этих кораблей должен был пришвартоваться в Лондоне через 12 часов. Никакого законного способа остановить погрузку и продажу как будто не существовало.

Когда эти восемь часов прошли, ему позвонил доктор Грин.

– Было бы очень хорошо, если бы вы сейчас же зашли в лабораторию.

Грин встретил Беренджера у входа, впустил его и запер дверь. У одного из длинных столов стояли три бледных молодых человека в белых халатах. Грин приступил к церемонии знакомства, но Беренджер перебил его:

– Что вы узнали?

– Результат перед вами, - сказал Грин и показал на несколько чашек, стоявших на столе.
– Мы брали разные соотношения смеси и почвы, в одних случаях перемешивали их друг с другом, в иных - нет.

В каждой из стеклянных чашек была та же самая серо-коричневая жижа, которую Беренджер уже видел.

– Хуже того, - продолжал Грин, - мы разбавили катализатор водопроводной водой и полили землю. Смотрите - она изменилась точно так же, только немного медленнее.

Беренджер почувствовал, что его грудь стиснул железный обруч.

– А что на эту смесь действует?

Грин пожал плечами, откупорил пузырек с серной кислотой и осторожно полил ею жижу в одной из чашек. Жижа только вздулась с легким шипением. В другую чашку Грин подлил раствора едкого натра. Серо-коричневая масса слегка осела и потрескалась, а раствор остался стоять лужей на ее поверхности.

– А как насчет тепла и холода?

– Холод не действует никак. А при высокой температуре процесс идет в обратном направлении.

– Вы в этом уверены?

Вместо ответа Грин зажег горелку и направил пламя на поверхность одной из чашек. Вскоре серый цвет перешел в обычную окраску земли. Грин убрал горелку. Постепенно вещество снова посерело.

– Это потому, - объяснил Грин, - что сейчас нагрелся только верхний слой. Если вещество прокаливать в печи, обратного превращения не происходит.

Студенты стояли вокруг, потупив глаза, как будто их поймали на месте преступления.

– Нужно прекратить отгрузку, - сказал Грин.

Беренджер покачал головой.

– Я не имею на это полномочий.

– Обратитесь к тем, кто имеет. Почему вы не можете пойти прямо к президенту?

– По той же самой причине, по которой вы не можете просто пойти и убедить президента вашего собственного университетского совета. Чтобы от главы государства был какой-нибудь толк, он не должен слушать паникеров и ненормальных. Если кто-нибудь попытается попасть к президенту с этим делом, его выгонят в шею.

– Но ведь должны же мы что-нибудь сделать!
– в отчаянии воскликнул Грин.

– Дайте-ка мне еще раз взглянуть на тот самый, первый образец, подумав, сказал Беренджер.

– Но зачем...
– начал было Грин и умолк, поймав взгляд Беренджера, провел его в маленькую комнату и запер за собой дверь.
– Вы хотели поговорить со мной наедине? Что вы придумали?

– Что будет, если мы сейчас разнесем эту грязь по университетскому городку?

Грин поперхнулся.

– Начнется реакция. Через некоторое время она охватит всю территорию.

– Сколько времени для этого понадобится?

– Зависит от того, насколько мелкий мы возьмем порошок. Но что толку?..

– Мы сможем превратить городок в море грязи?

– Да, - ответил Грин.
– Но, генерал, этого нельзя делать!

– Ну, ладно, - сказал Беренджер, присел на табуретку и взглянул на часы.
– Первый пароход пришвартуется в Лондоне примерно через три часа и пятьдесят четыре минуты. Мы можем решать проблему не спеша и рисковать всемирной катастрофой. Или же рискнуть здесь и сейчас!

Грин опустил глаза и тихо произнес:

– А как мы сможем это остановить?

– Если высокая температура действует, сможем, - мрачно ответил Беренджер. Грин кивнул.

– Понимаю.

В 4 часа утра Беренджер поднял по тревоге парашютные войска. В 5:00 он смог соединиться с начальником генерального штаба. Тот сначала слушал его, потом стал орать, но умолк и выслушал до конца.

К 5:30 люди были эвакуированы из всех зданий университета. В серых предрассветных сумерках сверкали огни фар. Полиция с трудом сдерживала репортеров, толпившихся на краю лужи, которая неуклонно расширялась, К 6:30 парашютисты перекрыли дороги. Слышался грохот - это рушились здания, когда под их фундаментами размягчалась земля. В 7:00 обо всем было доложено президенту, который возмутился и послал адъютантов прекратить это безобразие.