Она-то чего? Хотя да, блять. Она же гордая. Понятно, чего.

Нахожу ее платье и лифчик. Мать твою, один из тех, что я для нее купил. Кидаю одежду рядом с ней.

А затем говорю:

— Клара — моя бывшая. Одевайся, я закажу нам завтрак.

Чика шумно выдыхает, подбирает вещи и быстро, как солдат, одевается.

Это ж надо так уметь — абсолютно несексуально.

Хотя о сексе мне временно придется забыть.

Нагнуть чику и сломать я могу хоть сейчас. Мне физически паскудно от того, что все настолько резко обломалось. Для здоровья такое вредно.

Но это не секс.

Анхела не говорит ни слова, и я чувствую себя насекомым. С ними как раз не разговаривают.

Блять. Никогда не думал, что молчание бабы будет так отвратно на меня действовать. Обычно наоборот, они же не затыкаются.

А тут обрыв. Прямо конец всего, что между нами выстроилось.

Лучше бы она взяла нож, приставила мне к яйцам и пригрозила их отрезать. Ну, что я такой дебил, что «бывшую» вспоминаю во время ебли с ней.

Нож в комнате, кстати, есть. Валяется в моих вещах. Но Анхела и не подумала к ним прикасаться.

Она старается казаться равнодушной, но я понимаю: все ложь. Я успел увидеть ее настоящие эмоции.

Выходит, как только она мне доверилась, я ее снова ударил. Уже душу выебал.

Я ей ничего не обещал, но все равно это херово.

Я быстро одеваюсь и выхожу разбираться с завтраком.

Клара — «бывшая». Блять. Надо же было такое сказать.

Но она не настоящее. Как я ни пытаюсь умереть и забыться, настоящее уже другое.

Я, как слепой, тупо не принимаю жизнь.

А ведь я хотел жениться пораньше и настрогать кучу детей.

Одному быть плохо. Одному пиздец как паршиво в войне кланов.

Уберут меня — кому пойдет все, что нажили мои предки?

Раулито пойдет. А он, хотя и родня, та еще гнида.

Так какого хера вместо того, чтобы жить, я накуриваюсь, напиваюсь и деру каких-то продажных шлюх?

И с чикой не выйдет, как я хотел. В смысле ебать ее до потери пульса, а потом вернуться к Кларе.

Потому что Клары нет, мне не к кому возвращаться, кроме моих сраных фантазий.

Я вдруг понимаю это настолько четко и ясно, будто все восемь лет с ее смерти беспробудно пил. А тут протрезвел.

Ебать Анхелу Рубио до потери пульса — отличный план.

Я либо вытрахаю ее из своей дурной башки, либо она родит мне сына. Такого же стойкого и упрямого, как она сама. А еще здорового и вгрызающегося в жизнь зубами. А потом еще одного. И еще.

Клара была в общем болезненной и хрупкой, как ее мать с севера. Хотя эта мать до сих пор жива и вполне себе процветает.

Блять. Зря я не спросил, какую еду чика любит.

Возьму лепешки, овощи и яйца. Это ей понравится. Это нравится всем. И кофе.

Я заказываю еду, расплачиваюсь и иду обратно в номер. Когда будет готово, нам принесут.

Чику надо разговорить.

Блять. Ума не приложу, как, потому что извиняться я не буду.

Я еще ничего толком не решил, да и Анхела не та девка, которой можно приказать рожать, и она покорно раздвинет ноги.

Может, я еще наебусь с ней за неделю до полного отвращения.

Решу по ходу.

— А вот и я, Анхела.

Номер встречает меня тишиной.

Может, чика отмывается в душе?

Но кислота, болезненно разъедающая мозг и внутренности, подсказывает: в номере Анхелы Рубио больше нет.

И осмотр это подтверждает.

Я не знаю, что именно произошло, но уверен в одном. Скоро прольется кровь. Много чьей-то крови.

АНХЕЛИКА

Я чувствую себя опустошенной и униженной. А еще между ног невероятно противно тянет.

Я балдела от космических ощущений. Я забыла, кто я и где я. Мне было фантастически, нереально хорошо.

Лучше, чем поют в любой песне.

И я знала — просто своим новорожденным женским чутьем чуяла — что Рейесу еще даже лучше, чем мне, пока он не произнес чужое имя.

И все внутри меня оборвалось.

Я не помню, как вывернулась из рук Рейеса. Ничего не помню. Я пришла в себя, оказавшись в изголовье кровати вся дрожащая от непонимания и злости. А еще от чувств, которым раньше я не придавала значения.

Что я испытываю? Ничего! Я просто хотела научиться не бояться боли рядом с ним.