Возможно, ведьма мало того, что ведьма, все-таки чокнутая.

Я несу Анхелу в гардеробную Рауля. Как ни цинично, что-то из его вещей мне подойдет. У такого хлыща полно тряпок всех фасонов.

Слуги пока в зале для танцев и в ближайших к нему комнатах. Не шуруют нигде и не путаются под ногами.

Не хочу, чтобы чику обсуждали. Хотя о ней уже явно говорят.

По дороге я звоню Рамосу. Дома все тихо. Говорю ему ехать сюда принимать хозяйство. А Фернандес останется там за главного, пока меня нет.

Не сразу понимаю, когда вместо мужского голоса слышу:

— Во что ты меня втянул, Рейес?

Блять. Что это значит?

Чика меня явно признала, но хер знает, вдруг она от ужаса память потеряла и не помнит, что вообще было.

Я осторожно говорю:

— Я отвезу тебя в больницу. Тебя там осмотрят.

Анхела морщится.

— Я не хочу в больницу. Он мне ничего не сделал.

Рауль? Это Рауль-то нихера не сделал? Я не слепой и засосы и синяки вижу. Меня вдруг накрывает пиздецкая ревность. Значит, он выебал ее нежно и любовно?!

— Помолчи, чика.

Теперь она может тереться с кем угодно, а я не смогу никак это просечь. Не под замок же ее запирать. Да и там можно охранника соблазнить.

Бляяять. Тупее некуда. Я ее чуть не потерял, а ревную к покойнику и к несуществующим ублюдкам?!

— У него не встал, Рейес. Он ничего не смог! — Анхела почти кричит, и я понимаю, что ей намного херовее, чем она изображает.

Такое могло быть. Девки мне тоже что-то такое рассказывали

Но я не успокоюсь, пока не услышу мнение врачей.

— Хорошо, Анхела. Пусть тебя проверят на воспаление легких. Сколько ты простояла в долбаной камере?!

Видимо что-то в моем лице убеждает ее больше не дергаться.

На сегодня мне слишком много эмоций. Мне не все еще понятно с теми же Фуэнтесами. Меня трясет от нервного возбуждения.

Сейчас я опасен, чика, и не спорь.

В комнате Рауля я ссаживаю чику на стул и принимаюсь копаться в Раулевых вещах. Нахожу сумку с ремнем через плечо и скидываю туда все, что надо взять с собой.

Ссыпаю туда остатки дневника Клары.

Чика смотрит на них с любопытством.

Блять. Не хочу обсуждать с ней Клару.

Это все еще слишком личное, а еще я сам теперь нихера не знаю, кем мы с Кларой были друг другу.

Она писала каллиграфическим почерком, и та пара слов, которую я успел прочесть, абсолютно не вдохновляет.

Хотя чего удивляться. Когда этот мир был для меня милым?

Никогда.

Случаются только короткие вспышки просветления, и скоро все похерится опять.

— Пойдем, Анхела. Покажи, где вещи служанок. Тебе тоже надо одеться.

Внезапно мне звонят. Спрашивают, что делать с деревней.

Что делать — брать народ и смотреть, кто там уцелел, блять.

Вдруг Фуэнтесы живы?

Мне нужен хороший криминалист, чтобы изучил найденные тела. Кому они принадлежат и как эти люди погибли.

Во дворе как раз шляется полицейский инспектор. Ему и поручу кого-то прислать.

Чика все время кутается в одеяло. Я перекидываю сумку Рауля через плечо, а чику снова поднимаю на руки.

Она аккуратно меня обнимает.

— Осторожно, Анхела. Не прижимайся сильно. Я всяко не уроню.

— Рейес… У меня есть… твое платье. Оно подойдет?

Платье, в котором чика танцевала в клубе, а потом ее стащила Кортни?

— Да, подойдет.

Я приношу Анхелу в комнату и отворачиваюсь, пока она переодевается.

Сам не знаю, зачем после всего, что у нас было, но мне хочется сделать для нее хоть что-нибудь.

И пока я не могу тупо исчезнуть и оставить ее в покое.

Я хочу, чтобы эта женщина рожала мне детей, похожих на нее саму.

Но после Рауля не могу требовать ничего. Еще не время.

А еще я долбаный мечтатель. Понятия не имею, как мы уживемся с Анхелой и уживемся ли вообще.

Она меня презирает, ненавидит и дико боится боли. Секса теперь, наверное, вообще боится.

Да и сам я не представляю, что к ней чувствую, кроме дичайшего желания и сумасшедшего страха ее потерять.

Есть еще что-то, но я никак не могу понять и выцепить, что это.

Но я хочу ее любую.