Где-то волки съедали целые деревни, где-то вены сами лопались на запястьях от безысходности, а я всегда любил своё королевство и гордился им. Несмотря на всю свою несуразность, оно казалось мне милым и уютным. Атмосфера, царившая в нём, была какой-то трогательной: редко вежливые, но всегда честные и искренние люди; странные, но забавные традиции; и, конечно, суеверия и предрассудки, с которыми никогда не соскучишься.

Впрочем, моё отношение разделяли не все лупанарцы. Многие из них всегда завидовали соседнему королевству Сомния, которое, по иронии судьбы, шло на нас войной. Эта страна была богаче нашей и, по многочисленным слухам, жизнь в ней была гораздо комфортнее. Кто-то наивно полагал, что одно только знание сомнийского языка позволит навсегда забыть о проблемах с работой. Нередко можно было наблюдать, как лупанарские родители вбивали в головы своим детям бестолковые разговорные фразы, заверяя, что именно их чадо достигнет больших высот в карьере, не, что другие дети. Охотно верилось, ведь на вопрос «Почему снег белый?» такой вундеркинд смело и без запинки отвечал: «Здравствуйте, меня зовут Октавиан. Драумур – столица Сомнии».

Кто-то грезил переехать в это чудесное королевство.

Одним из таких людей был мой школьный приятель Вальмо. Он всегда отличался светлым умом и богатыми способностями, но его смущало то, что в Лупанаре он не найдёт им достойного применения, как и пространства для реализации всего своего потенциала. Он мечтал, переехав в Сомнию, стать учёным и изобретателем. Особенно его привлекали популярные на тот момент «умные механизмы». Вальмо небезосновательно полагал, что, упрощая жизнь, они однозначно будут делать людей счастливее.

Вторым таким хорошо известным мне человеком была наша одноклассница Хильда. Она тоже хорошо училась и, хотя и не строила конкретных планов, но тоже не видела своё будущее в Лупанаре.

Казалось, один я, получив качественное и полное образование, выучив сомнийский язык, решил гнить в тёмном и страшном Лупанаре, работая помощником архитектора. Хотя тоже в глубине души своей мечтал о комфортной и беззаботной жизни. В том месте, которое я любил всей душой – дома, в своей стране.

Но было ли это моей мечтой? Хотел бы я, чтобы на моей на могиле написали «У него всё было хорошо»? Хотел бы я быть главным героем книги «Человек, который жил спокойно и комфортно»? В мою голову невольно закрадывались сомнения при таких мыслях.

Как бы там ни было, судьба решила сделать из меня солдата. А его жизнь, хоть и

порой интересна, но комфортной её явно не назовёшь. А ещё солдат может умереть насмерть.

На пути к пункту сбора мои мысли стопорились. Во мне смешивались страх, удивление и отчаяние. С огромной завистью я смотрел на людей, которые жили своей прежней жизнью. Кто-то спешил на работу, кто-то – на учёбу, кто-то – ещё куда-то, в храм, например.

В Лупанаре, как и во многих других королевствах почитали Демиурга, великого творца, создателя всего. Его антиподом был Мудилл4 – очень вредный персонаж. Именно он повинен в том, что люди совершают необдуманные поступки. Например, искусил двух первых особей человека знанием, за что Демиург очень на них рассердился, и выгнал прочь из земного филиала Элизия5, прекрасного сада, преисполненного наслаждения. Кто-то считает, что он по природе своей рептилия, хотя часто его изображают рогатым. Сводом духовных правил служил Катехизис, и главным его постулатом было: «Есть добро, и есть зло. Добрым быть хорошо, злым быть плохо». Этим можно было объяснить очень многое, если не всё.

С огромным трудом, сгорая на кострах, жители Лупанара и окрестных королевств узнали, то, о чём в своих сказках рассказывали их далёкие предки: мы живём на огромном шаре, который вращается вокруг звезды. Между нашим шаром и солнцем есть ещё один. И, как минимум, ещё один шар вращается чуть дальше нашего. На ночном небе эти шары более яркие, нежели звёзды. Если хорошо приглядеться, можно различить их аккуратную сферическую форму.

В детстве, читая книги известных путешественников, я сам мечтал исследовать наш шар, ведь на нём до сих пор так много белых пятен! Нам были доступны лишь окрестные королевства, населённые известными всем народами: лупанарцами, сомнийцами, вельфердцами, рахвасами, кансакунтийцами, таутцами, даоинцами

. Как велик был соблазн новых открытий! Как заманчив и сладок был дух приключений! Я грезил даже исследовать соседние небесные сферы, но никак не мог придумать способ, как туда попасть.

К чему было вспоминать обо всём этом? Жизнь всё решила за меня. Так рассуждают все отчаявшиеся люди, и я не был исключением. Однако, кто из нас может знать, какой путь к мечте самый короткий?

Доблестная лупанарская армия, поспешно формируемая перед лицом нарастающей угрозы, была похожа на кашу из несовместимых ингредиентов, которую повар-король Фурицифер Аутем тщетно пытался сделать однородной, усердно размешивая.

В одной только моей роте очутились: седобородый профессор теософии, записавшийся добровольцем – ему уж пора было готовиться к глубоким земляным ваннам, а не воевать, – мальчик на побегушках из дома терпимости; лилипут; нерадивый сын какого-то герцога, заботливый отец которого видел в будущей войне быстрое и благородное избавление от досадных ошибок молодости; компрачикос6, нашедший в службе спасение от плахи; зажигатель фонарей; одноногий, скоморох, знахарь, трубадур, сборщик податей и многие другие люди, отличавшиеся как внешностью, так и родом занятий.

В то же время, находились персонажи, не отличавшиеся ни диковинной профессией, ни особой наружностью, ни судьбой, что привела их сюда, зато именно они внесли наибольший вклад в мои впечатления об описываемых событиях.

Так, например, хорошо запоминались троица друзей, быстро нашедших общий язык на почве хулиганских наклонностей и желании морально подчинить себе сослуживцев. Не помню, как их звали, но, после первого совместного купания в реке, когда они долго с любопытством разглядывали друг друга, трепетно изучали,

и даже нерешительно трогали, весело хохоча, эти три товарища, вдохновлённые своими неожиданными анатомическими открытиями, дали друг другу прозвища: Конь, Баклажан и Румпельштильцхен.