— Кто это у нас такой сладенький? Кто маленькая, сладкая булочка? — сюсюкалась я с ней, покачивая на руках Лину.

— Сонь, только осторожней, она тяжёленькая. Тебе нельзя тяжести таскать.

— Всё в порядке. Она чудо. Как ты?

— Я-то нормально. Няни помогают, это главное, — вздыхает она, глядя на то, как я строю рожицы голубоглазой красотке.

— Она очень на тебя похожа.

— Да. Мамина радость! Ты, кстати, почему к родителям не заглядываешь?

— А им какое до меня дело? Они ещё помнят обо мне? — хмыкаю.

Как вещь ведь продали.

Не звонят, не приезжают.

Звонили, но я игнорирую звонки.

Перебрасываюсь парой слов в сообщениях.

Хотели бы, давно бы приехали и попросили прощения. Тем более, что я несколько раз лежала в больнице.

Да им на меня плевать!

Всегда было плевать и будет.

Они до сих пор не приехали, зная, что я загремела в больницу с выкидышем, что в меня стреляли и что я уже на седьмом месяце беременности.

Зная, что Карим планировал взять вторую жену, а их внука планирует отдать другим людям, нарекая меня суррогатной матерью.

И опять же им всё равно.

Не родители, а монстры бездушные!

Лучше бы я родилась сиротой в грязной подворотне, чем стала их дочкой.

— Ты должна знать, — грустно шепчет Лиза, опустив голову. — Мать спивается. Всё очень плохо. Поэтому она тебе и не звонит. Отец тоже… У него было подозрение на инсульт.

— Боже, как это?

— Бизнес Королёвых рушится. Я подслушала их разговор. Они теперь на пару пьют. Уже многие партнёры разорвали с ними отношения, предъявив огромные штрафы за то, что они не соблюдают оговоренные контрактом условия.

— Ничего себе.

— Они никому это не говорят. Стыдятся. Один только Карим Рамзанович не отказался от сотрудничества с ними. Но, ходят слухи, что и он скоро разорвёт все сделки с нашей семьёй.

— То есть, думаешь он подаст на развод?

Она отрицательно качает головой:

— Ничего не знаю, всё слишком запутано.

Новости от сестры шокируют.

Мама, папа…

Спиваются?

Семейный бизнес обречён?

Не верится.

— Как такое могло случится?

— Не знаю. Думаю, они оба спились из-за уж слишком «хорошей» жизни. Деньги их погубили.

Вздохнув, я замолчала. Ничего не ответила сестре.

Как точно она сказала… Деньги — зло.

Что ж, считаю, что каждый по жизни получает своё.

Рано или поздно судьба должна была их наказать.

Жаль ли мне родителей?

Жаль.

Но звонить, тем более приезжать к ним, мне не хочется.

А кто меня пожалеет?

Кто-нибудь из них жалел меня?

Кто-нибудь приехал меня проведать после свадьбы?

Я позвонила маме, попросила помощи в день, когда Карим объявил о новости, что он возьмёт вторую жену. Мама лишь рассмеялась и положила трубку, приказав принять волю мужа. Она считает, что любая прихоть мужа — обычное дело. Мы, жёны, должны покорно её исполнять.

То есть, если бы Карим отдал меня своим охранникам и любовался зрелищем, когда толпа мужиков имела бы меня у него на глазах, то это было бы нормой? Я должна была принять волю мужа?

Или, если бы он приказал мне прыгнуть с крыши? Тоже должна была с удовольствием прыгать, но перед этим поцеловать ему ноги?

Кошмар. Просто кошмар.

Мы живём в диком обществе. Которое лишь с виду кажется элитным.

Я не хочу так жить… Лучше быть никем, чем рабыней. Лучше жить в нищете, чем быть роскошной вещью, об которую вытирают ноги.

Линочка засыпает на моём плече, уткнувшись носом в шею. Она только что плотно покушала, поэтому я осторожно укладываю её в коляску.

— Идём немного погуляем в саду, пока она спит. Погода хорошая.

— Идем, — отвечает Лиза, зевая.

Мы заканчивает чаепитие, направляемся к выходу на веранду, как вдруг я слышу шорох.

Оборачиваюсь.

Вижу в проходе чью-то тень, быстро мелькнувшую вдали.

И чувствую знакомую энергетику.

Это был Карим.

Несомненно.

Он подглядывал за нами?

Видел, как я нянчусь с Линой?

Внизу живота приятно защекотало, отчего малыш активно начал ворочаться. Настроение после этого момента улучшилось и не покидало меня до конца дня.

Я даже забыла про горестные новости о родителях. Правда, уже вечером я всё-таки попыталась позвонить маме. Просто узнать, как она там. Всего лишь звонок, не более.

Но трубку никто не взял.

И отцу тоже звонила — тишина.

Охранника набрала, он сказал, что родители спят.