Такси брать тоже резона не было, пробку на Ярославском шоссе органайзер оценивал в 9 баллов. Через час пешего пути Быков и слесари, потные и усталые, оказались на месте. На платформе угроза теракта совсем не ощущалась. На скамейке спал разомлевший на солнце пьяный пришелец.

– Заветы И-А, - прочитал один из слесарей название платформы.
–  Иа - это такой грустный ослик из сказки, нам в детдоме воспитатель читала.

– Да нет, здесь половины букв не хватает, - поправил его второй гуманоид, - главный же говорил - «Заветы Ильича».

– Точно, Ильич - это их пророк. Он людям дал заветы, а они их не выполняли. Его долго не хоронили, хранили в будке под стеклом и ходили смотреть - кто плакать, а кто смеяться.

– По телику про него говорили, что он проклял их империю. Как его в землю закопали, так у них в космосе дела наладились - нефть нашли, нас завоевали.

– Заткнитесь, историки! И шевелитесь быстрей, не слышали что ли, как шефу время дорого?!

Осенний полдень был по-летнему жарким. Быков снял мокрую от пота тужурку и понес ее в руке. Пришельцы сгибались под тяжестью железных ящиков. Они прошли котельную, гаражный кооператив и торговую площадь. Наконец нашелся дом, номер которого был указан в инструкции Охальника.

В подъезде пришлось немного подождать - привыкнуть к темноте. Потом Быков несколько раз позвонил в дверь. В квартире старались не шуметь, но слышно было, как шепчутся и переговариваются. Быков позвонил еще раз: «Хлопотов, откройте! Мы знаем, что вы там!
–  добавил он громко, но дверь не открылась.
–  Ладно, приступайте».

Один из пришельцев посветил фонариком на личину замка:

– Быстрей всего - ригель кувалдой выбить.

– Шуму много будет?
–  Быков огляделся на соседские двери.

– Раз десять придется ударить.

– Еще есть варианты?

– Попробуем «свертышем», - сказал пришелец и достал инструмент, похожий на обычный ключ, к которому приварен кусок металлической трубы. Потом он аккуратно вставил его в замок, напарник два раза стукнул по нему молотком, и они вдвоем навалились на трубу. В замке что-то треснуло.

– Все.

Быков потянул дверь на себя, и тут же лестничная площадка наполнилась детским плачем и женскими криками. Быков оттолкнул гуманоидов и заскочил в квартиру. В прихожей верещали три пришелицы разных возрастов, к их ногам жались старшие дети, в кухне варилась говяжья похлебка, в ванной сушилось белье, в спальне никого не было, посреди единственной комнаты сидел на горшке маленький гуманоид. Кто-то крикнул: «Полиция, мамочки - убивают!» Быков выскочил из квартиры, и вся компания бросилась наутек.

На полпути остановились отдышаться. Только встали, как на пригорке показалась зеленая змейка электрички.

– Быстрее, - скомандовал Быков отставшим гуманоидам.
–  Бросайте, на хрен, свои ящики!

Поезд посвистывал и снижал скорость, Быков вбежал на платформу и оглянулся на гуманоидов.

– Бросайте ящики, сволочи!
–  двери вагона открылись. Быков забежал в тамбур и сорвал стоп-кран. Воздух с шипением вырвался из тормозных магистралей, машинист матерился по радиосвязи. Быков вернулся к дверям и стал их удерживать руками. Гуманоиды наконец забросили в тамбур свои ящики и, задыхаясь, ввалились сами.

– Жмотовилы чертовы! Удавитесь за свои железки! Из-за вас чуть все дело не провалили!

– Да пошел ты, вертухай! Ты сядешь в будку на проходной и будешь дальше рылом торговать. А я чем работать буду? У меня в этом ящике - вся жизнь.

– У-у-у, мутанты вырожденные!
–  Быков замахнулся на гуманоида кулаком, но тот достал из кармана отвертку, и военный решил не связываться.

– В метро сами за себя платить будете!
–  Быков сплюнул, вошел в вагон и уставился в окно.

Все форточки были подняты, но было жарко даже на ходу. Этой запоздалой жаре никто не верил. Август был холодный, и подмосковные перелески уже желтели листвой. Трава выгорела за лето и тоже была буро-желтой. Быков вспомнил осень в степях, чернеющие вышки пусковых установок посреди бескрайних равнин. Он не видел ни одного пуска, потому что служил в гарнизоне, но знал, что ракеты регулярно взлетают, и чувствовал себя причастным к полетам.

Здесь, в столичной области, ничего не изменилось за время колонизации. Все те же рабочие поселки, выстроенные еще советской властью по заветам Ильича, дачные домики, облепившие поля, и бесконечные ряды гаражей. Быкову казалось, что он попал в прошлое. Этот пейзаж он мог наблюдать здесь, если бы жил во времена экономических кризисов или в давно ставший уже былинным советский период. О том, что он живет в ракетное время, ему напоминал только повторяющийся видеоряд на плазменном мониторе.

Быков смотрел на экран, вмонтированный в вагонную переборку под самым потолком. Космические агентства предлагали внаем грузовые места на транспортных кораблях, привлекали к сотрудничеству добывающие компании, вербовали пилотов и военных для службы на космолетах. Быков вздохнул. Он знал: без блата, а тем более с подпорченным послужным списком, дорога в космос для него закрыта.

В вагон зашел полноватый светловолосый мужчина в деловом костюме и переброшенном через руку светлом плаще. Лицо пассажира показалось Быкову знакомым. Не наш ли, не космопромовский? Быков открыл в органайзере картотеку работников и полистал фото. Так и есть, наш страховщик, да еще и начальник отдела.