В другой ситуации Лиза с удовольствием порассуждала бы об актуальных свадьбах и потребностях современных молодоженов, но сейчас обстановка явно этого не подразумевала.

В какой-то момент Лиза поняла, что просто сидит и обтекает чужой злостью и обидой на собственную жизнь и работу. Не выдержав, она ушла, напомнив лишь о причитающейся ей зарплате за отработанные дни.

Разговор они со Светой вели вдвоем и Стаса Лиза так и не увидела. Писать ему и устраивать разборки — не хотела. После незаслуженной выволочки ее накрыла вовсе не злость, а апатия и безразличие ко всему происходящему.

Какой смысл ругаться со Стасом, если ситуацию уже не изменить? Какой смысл разжевывать свой интерес к подрядчикам и площадкам, если Света уже уверена в своей версии происходящего? Зачем пытаться вернуться туда, где ей не были рады с самого начала?

Поэтому теперь Лиза просто лежала и смотрела в потолок, очень изредка прерываясь на то, чтобы чем-нибудь заполнить желудок, исключительно в целях существования.

О своей безрадостной жизни девушка и думала, когда из приоткрытого окна прорвалась брань с улицы. Какая-то женщина ругала своего, судя по ответному писку, очень маленького ребенка за испачканную одежду. Лиза разблокировала смартфон, посмотрев на время. Мало того, что уже был десятый час и что делает ребенок в такое время вне дома вызывало вопросы, так и, судя по подобранным оскорблениям и громкости крика, от чистоты костюмчика зависела чья-то жизнь, не меньше. Иначе зачем так орать?

Слушая крики, Лиза поняла, что вернулась в исходную точку. В свои восемь девичьих лет, только с моральным грузом почти тридцатилетней женщины: с мужиками беда, скопленные деньги не бесконечны и если регулярно не переворачиваться с боку на бок, будет невероятно болеть спина.

Лиза со вздохом перекатилась и стала искать пути выхода из своего состояния.

Раньше, в детстве и юности, у Лизы была железобетонная опора, поддержка на любой случай. В начальных классах, Лизе стоило только прийти в дом Леничкиных, как жизнь становилась чуточку лучше. Мама Оли и Миши не работала, а лишь готовила детям вкусности, стирала и наглаживала одежду, беспокоилась об успехах деточек на кружках и занятиях. Лизу она принимала как третьего ребенка, только та ступала на порог, и окружала всей сдобной теплотой и заботой, на которую только способны счастливые и устроенные в жизни женщины.

Сейчас Лиза пыталась вспомнить Мишу в детстве, но практически не могла. Когда она приходила в гости в младших классах, он убегал играть с друзьями. Через несколько лет друзья в его комнате нависали над одним на всех компьютером и как бы Лиза не пыталась заглянуть в это воспоминание, разглядеть лицо Миши всегда мешали плечи и спины других мальчишек.

Когда Лиза и Оля стали чуть старше, они и сами не хотели лишний раз встречаться с этим, как им тогда казалось, слишком рослым и угрюмым парнем. Миша ушел в армию, когда девочкам было по 12. Для Лизы, его считай и не было. Но вот Оля всегда была рядом.

Поддержка Оли была невероятной. Она говорила:

«Брось, конечно ты ей важна. Ну уснула и уснула. Тебе вообще-то повезло с мамой! Моя готова в полицию звонить, если я даже на десять минут опаздываю. Это лучше что ли?».

И так же искренне:

«Конечно она не права, ты имеешь право учиться как хочешь. Это твои тройки, а не ее. И твоя жизнь». При этом не упоминая, как в таких ситуациях ведет себя ее идеальная, принимающая и понимающая мать.

Сама же Оля жаловалась на что-то или серьезно просила поддержки крайне редко. Лиза подумала, что была недостаточна благодарна подруге.

Она достала из-под подушки телефон, открыла диалог и написала:

Привет

Извини, что потерялась

Оля появилась в сети, но ответное сообщение не набирала. Лиза тоже думала, что написать.

По привычке хотелось бросить уклончивое «Были проблемы», но Миша вполне мог рассказать сестре о произошедшем и Лиза, которая итак скрывала их пусть и короткий, но все таки роман, чувствовала себя последней лгуньей.

Лизе хотелось поговорить обо всем и сразу. Она написала в тишину простое:

давай увидимся

И Оля тут же ответила:

Мы с девочками собираемся в Мельнице

подходи через час

Лиза впервые за две недели обратила внимание на календарь, была пятница. Кафе «Мельница» существовало еще с Лизиной юности, стояло на Речной улице, ни один из концов которой по иронии не выходил к реке. От нынешней квартиры это было недалеко, Лиза решила потихоньку собраться и дойти пешком.

Она приняла душ и даже махнула тушью по ресницам, но на подбор одежды сил и энтузиазма уже не хватало, так что выбор пал на висевшие ближе всего черные джинсы и свободного кроя длинноватую блузку.

Лиза неспешно оделась, но оказалось, что при ее нынешнем образе жизни и без того худое тело стало еще тоньше. Джинсы болтались в районе живота, а переодеваться не хотелось. Лиза покопалась в ящике в поисках ремня и вспомнила, что так и не вытащила его из рюкзака и, господи боже, вообще не разбирала сумки после выходных в коттедже!

Лиза нашла рюкзак под столом и стала рыться в поисках ремня, но, вытягивая черную кожаную ленту, подцепила свернутую в комок футболку.

Она аккуратно развернула ткань и охнула.