— Твоя попытка быть похожей на сестру, как и разочаровать меня выбором наряда, провалились. Мне нравится смотреть на твоё свободное платье, как оно скрывает твои изгибы, как другие мужчины пытаются угадать что оно скрывает, когда я точно знаю. — Ухмыльнулся своим словам, а я почувствовала себя полностью обнажённой перед ним.

— Ты же не видел меня голой.

— Не видел. Мои руки запомнили твои изгибы, а ощущения от прикосновений иногда сильнее визуальных. — И снова как рентгеном прошёлся по мне взглядом до мурашек.

— Давай сменим тему. — Попросила, сглотнув, что не упустил из внимания Ирбис.

— Тебе здесь нравится?

— Необычно и непривычно. Привыкла есть, находясь на твёрдой земле.

— А ужин?

— Всё очень вкусно. Только, что бы ты делал, если у меня, например, была аллергия на морепродукты?

— У тебя аллергия на шампиньоны, а в университетской столовой ты часто берёшь рыбные котлеты.

— Тоже Кисса разболтала? — Недовольно предположила.

— Нет. — Ирбис будто не собирался развивать тему, но я уже разозлилась от мысли, что похоже он следил за мной. Вся расслабленность улетучилась.

— Что ты ещё обо мне знаешь? — Уставилась на него, отклонившись на спинку стула, скрестив руки. Лучше бы не спрашивала.

— Ты действительно настоящая девственница, не восстановленная. Единственный постоянный мужчина в твоей жизни — доктор Разумовский. С ним у тебя нет любовной связи, хотя он проявляет заботу, которая выходит за рамки отношений преподавателя и студентки и носит больше отеческий характер. Он старается не выделять тебя среди остальных студентов, но не смотря на все его старания вас считают любовниками. Все твои отношения с парнями заканчивались после первого свидания и мне интересно, что они делали неправильно?

Впервые в жизни чувствовала себя разобранной по частям. Ирбис не просто подготовился к встрече, он изучил мою жизнь, точнее те её аспекты, которые интересовали его больше всего.

— Хотели трахнуть. — Постаралась произнести твёрдо, без намёка на внутреннее раздражение, которое распирало. Эта встреча точно не была деловой. Зря надеялась, что Ирбис не такой как Барс. Похоже внутри него всё то же самое, только чуть в другой форме.

— Я тоже хочу, но ты здесь. — Совсем забыла про его прямолинейность, сбивающую с толку, и манеру её преподнести как нечто обыденное.

— У нас не свидание. — Бросила взгляд на бокал. Захотелось залпом его осушить, чтобы хотя бы так затуманить неприятные мысли.

— Верно. Но ты наверняка понимаешь, что красива и у любого нормального парня на тебя встанет, это наша природа хотеть женщину. Физиология, естественная потребность.

— Каждый из тех, с кем я встречалась, был убеждён, что я обязана отдаться на первом же свидании, после того как он напрягся, купив билеты в кино, или, заплатив за ужин в кафе.

— Успокою тебя — я не считаю, что ты обязана мне отдаться, но хотел бы этого.

— Только потому, что я девственница, иначе зачем было убеждаться в моей невинности.

— Этот факт притягивает, особенно в совокупности с твоей привлекательностью. У меня было несколько девственниц и поверь, нет ничего особенного, что ты разрываешь какую-то там плёнку, когда знаешь, что под тебя легли, считая, что разрешив стать первым, связывают обязательствами оплатить это. Двоих последних, попытавшихся влезть в мою жизнь подобным образом, я лишил девственности пальцами и вышвырнул за порог так и не трахнув. Считать, что я поступил жестоко — твоё право. Я считаю, нужно думать о последствиях, отдавая своё тело тому, о ком единственное, что ты знаешь то, что он при деньгах. Недостаточно быть девственницей, если внутри ты уже шлюха. — На последнем слове Ирбис поморщился будто от боли и перевёл взгляд с меня на бокал, снова покрутив в нём вино.

— Может и я внутри…

— Точно нет. — Прервал, вернув взгляд на меня, будто чтобы произнесённое им слово больше не прозвучало. Оно особенно ему не нравилось, вызывая в глазах проблески ненависти, как тогда в машине. — Деньги тебя мало интересуют. Ты помешана на своей учёбе и сестре. Хотя у меня была мысль, что наше знакомство было подстроено. Ты странно себя вела, когда я тебя чуть не поимел. Думаю, что когда насилуют, кричат во весь голос, зовут на помощь, но ты не издала ни звука. Пришлось глубоко копать, чтобы узнать о твоей маленькой особенности.

Его слова привели меня в замешательство, дыхание сбилось и неприятный холодок прошёл по коже, я замерла на нём взглядом не моргая. Никто кроме меня и мамы не знал об этом, только несколько детских психологов, но все они были из других городов и наши визиты к ним носили неофициальный характер, мама не хотела, чтобы на мне было клеймо психически нездорового человека. Спустя годы мне начало казаться, что уже тогда она знала кем я стану, но это были лишь догадки.

— Откуда? Даже Кисса не знает. — Спросила, выровняв дыхание.