Нижнее бельё, как вариант. Я не сексист, но девушки и женщины обожают подыскивать себе что-нибудь эдакое куда чаще, нежели мужчины. А учитывая, что у Далайлы никогда не было постоянного партнёра, выводы напрашиваются сами собой. Впрочем, обойдя все три отдела, предлагавшие самые разнообразные виды лифчиков и трусиков, я удостоверился, что богиней в теле мага ветра тут и не пахнет. Зато пахнет дорогим мужским парфюмом, что несвойственно отделам женского белья. Дурное предчувствие начало одолевать меня уже по дороге к последнему, наиболее вероятному местонахождению мадам-шопоголика. К отделу с украшениями.

О, этот блеск, это сияние, каждый чёртов раз заставлявшее меня делать бешенный крюк по любому ТЦ, лишь бы не видеть кучу дорогущих цацок, непонятно зачем нужных обеспеченным и не очень людям. Всего — в меру. Не любил я это сосредоточие бижутерии, ну не любил — и всё тут. Но сходить в этот раз был просто вынужден. Прикрыв глаза ладошкой, разумеется. Завалившись внутрь сверкавшего всеми цветами радуги отдела с бриллиантом на вывеске, я быстренько оглядел его помещение. Помимо моей скромной персоны, тут, очевидно, околачивался только этот мужик с охраной. А, да, ещё Димитрыч, застывший статуей возле полки с кольцами. Одного взгляда на излучавшего язвительность и насмешку в сторону главы стражи мужика хватило, чтобы подорваться и пулей добраться до знакомого.

— Димитрыч, ты чего тут, нахрен, делаешь? — как можно тише завопил я, дёргая главу местной стражи за плечо. Конфликт, который мажорик в шубке явно вот-вот хотел начать, следовало погасить в зародыше. — Тебя весь город ищет, дела стоят, бумаги стынут, люди офигивают!

— О… — грустно посмотрел на меня очнувшийся от созерцании драгоценных украшений сероглазый. — Здрав будь, ещё раз. Шёл бы ты отсюда, Ганс… Я… Эт самое, вернусь, когда дела улажу.

— Дела! Вха! — поржал подоспевший к нам мужичок. Его охрана, грубо растолкав замерших в изумлении нас, позволила своему господину открыть стекло, отделявшее колечки от внешнего мира. И тот, схватив сразу пять или шесть, вскинулся, глядя на нас. — Послушай своего дружочка, паренёк. Идите-ка вы отсюда вместе, пока я охрану не позвал. Ишь, околачиваются в таком месте! Один бродяга, второй мужлан неотёсанный и небритый, да ещё и в костюме, словно из средневековья вышел… Ни одна нормальная женщина на таких даже не взглянет. Женщинам нужен статус, ребятки. И у вас его однозначно не имеется. Фи!

Охранники вежливо поддержали нанимателя сдержанным смешком. Я сжал зубы, стараясь не выпустить злобу в виде какого-нибудь очень невежливого заклинания, расплющившего бы этого мужичка в маленькую кровавую лужицу. Две девочки в аккуратной белоснежной униформе однозначно были бы против данного мероприятия. Да и Димитрыч, судя по взгляду, на выяснение отношений настроен не был. С силой сжав ту часть руки, которая не была защищена у него бронёй, я оттащил главу стражи прочь, миленько улыбнувшись хохотнувшему на этом моменте мажору. Едва мы покинули сверкавший новогодней ёлкой отдел, я сделал пару глубоких вдохов-выдохов. И лишь затем приступил к расспросу.

— Так, — медленно выдохнул я. — Я попрошу всего один раз. И то, лишь потому, что меня тоже попросили, Димитрыч. Тебя, между прочем, поискать попросили. Так что ты либо отвечаешь, либо идёшь нахрен. Выбирай.

— Да расскажу, чего уж томить-то… — протянул он, опуская взгляд в пол. — Влюбился я, Ганс. Как мужик мужику говорю — по самое-самое влюбился. Как пацан какой-то… Живо, по-настоящему.

— Даже гадать не нужно, в кого, — мдакнул я, удержав привычный плевок во рту. — Ну, влюбился и влюбился. Разобраться всегда с чувствами успеешь — когда долг выполнишь. Не мне тебе говорить, что…

— Слушай, это всё сложно, — откашлялся Димитрыч, морщась, словно вспоминая что-то неприятное. — Но я не в Анастасию влюбился… Я в богиню… В Далайлу…

— Ох, — по-честному едва не присел я на месте. — О-ох… Ты… Придурок, да? Не отвечай, и так всё ясно. Дебил дебилом, спасите боги от такого…

Димитрыч кивнул, тяжело вздыхая. Взгляд серых глаз наполнился печалью окончательно, словно мужик всерьёз переосмысливал свою жизнь с самого начала. Такое бывает всего в двух случаях: когда человек на смертном одре, и когда человек по уши влюбился. Конечно, блин, я понимал его. Не мог не понимать. Но одно дело — влюбляться в человека. И совсем другое — в бога. В богиню… Ёкарный бабай, это выходит за все пределы того, что я ожидал.

— Ты это… Ладно, с этим разобрались. Но в отделе с брюликами-то ты что делал?

— Кольцо выбирал, как что… — признался, как на духу, мужчина. — Да только понял, что даже самое простенькое мне не по карману. Даже если броню заложу, Ганс… Без шансов. А ведь Далайла! Далайла… Такая женщина, Ганс… Такая женщина! Я бы за неё жизнь отдал, как за город этот, как за парней своих… Она достойна настоящего, дорогого подарка. А я его себе вообще, ну никак позволить не могу…

— Угу-м… Что, такая вот любовь с первого взгляда? Сколько вы с ней прообщались? Час, два, три? И всё, с места в карьер — кольцо? Ты головой-то думаешь, Дим?

— Думаю, а как же, — хмыкнул он, но тут же вновь погрустнел. — Мы с ней договорились о свидании на рынке. Потом в ДК хотели пойти… Концерт посмотреть. Выставку там… Искусство, знаешь? Красивое… Как и она…

— Ну-ну, мечтательный ты наш, — цыкнул я на него. Постоял, подумал минутку. И выдал. — Сколько вам нужно времени?

— Часика три бы, — подобрался, определив, в каком направлении думать, мой знакомый. — Там бы все точки на "и" расставили б. Да без кольца мне… Стыдно как-то, Ганс. Недостоин я её. Может, ей так, просто интересно со смертным, с игроком. А я ж ведь… По-настоящему…