— А на бошку тебе это не надеть? Этот баран сколько дней назад умер?

Бармен побелел.

— А если я скажу, что ты меня травишь? — продолжил Андрей.

— Да провались ты! — рявкнул трактирщик. — Всегда жрал чо дают и деньги зажимал. Знаешь, сколько ты должен?

— Освежи мне память. И себе заодно. Сколько ты мне должен, чтоб я не заложил твой маленький тухленький бизнес, — Хагридов кулак на стойке с хрустом сжался.

— Ты это… не серчай. Счас отдашь мальца, разбогатеешь.

— Что сделаю? Куда отдам?

— Так эта… ты разве его не того? По делу же принес? — бармен, кажется, по красноречию не особо далеко ушел от канонного Хагрида. Да и по мышлению тоже.

— И где нынче дела лучше «того»? — спросил Андрей. Им нужна была кормилица, хотя бы на пару раз. Вот только как с того можно разбогатеть, ведь наоборот должно быть?

Он насторожился, уже подозревая кое-что, но спрашивать благоразумно не стал, вместо этого пообещав:

— Хорошо подскажешь, зайду на обратном пути.

— Так у Морибанда, как обычно. Только он не пускает, кого не ждет. Ща пацана пошлю, — бармен ради денег готов был расстараться.

Когда Андрей доел мясо, а Гарри — какое-то сладенькое пюре, после чего опять крепко уснул, вернулся посыльный с запиской. Хагрида с ребенком ждали.

Как только он не разнес к чертям это местечко, Андрюха не знал. Пудовые кулаки лесника сжимались, готовые перемолоть все до косточки тем, кто решил, что он принес годовалого ребенка на продажу. «На ритуал уже не подойдет», — вспомнил он и скрипнул зубами. Как только на месте не убил… Но Хагрид-настоящий такого явно не практиковал: то-то ему там сильно удивились.

«Ох и спалился же я… — он захлопнул за собой дверь так, что она развалилась на две половины, и ушел, не оглядываясь, крепко держа Гарри одной рукой и все еще сжимая и разжимая кулак — это вроде помогало не сорваться. — Ладно хоть Гарри никто не признал. И теперь надо будет это как-то объяснять. Хотя — кому?»

Словно в качестве ответа впереди замаячила ярко-фиолетовая мантия в летающих по ней больших звездах. Высокий старик, единственный здесь обладатель длинной белой бороды смотрел на него… странно.

— Директор! — завопил Андрюха и ринулся к нему. — Тут такая беда, директор! Гарри вот… еле водички ему нашел!

— В Лютном? — выражение лица Дамблдора было непередаваемо.

Хагрид по идее должен был зарыдать, и Андрей это с блеском исполнил — зря, что ли, в студенчестве был пусть не первой, но вполне себе звездой университетского СТЭМа? (Студенческий Театр Эстрадных Миниатюр).

Прерывая слова и громко хлюпая, он попытался живописать свое падение, утрату «мацацыкела», страшное пробуждение в неизвестном месте, и конечно, голодного и холодного Гарричку, которого ну вот совсем нечем было покормить.

Попутно он все время вытирал рукавом якобы слезы и сопли, так, что рожа быстро стала красной как кирпич и глаза действительно заслезились. Дамблдор потянул носом.

— Да вы что? Я ж ни-ни! — возмутился Андрей. — Гарри же!

Но когда директор протянул руки, чтобы взять малыша, пришлось сжать челюсти и прикрыть глаза — отдавать ему ребенка не хотелось совершенно.

А потом все пошло как по накатанной. Малыш продолжал спать, видимо, пюрешечка была с наполнителем. Дамблдор аппарировал их в Хогвартс, прямо в замок — Андрей проникся уровнем его доступа, но продолжал бормотать нечто покаянно-испуганное и не особо членораздельное, но по тому, как расслабился директор, понял, что попал, что называется, «в масть». Правда, не все было «по канону». Когда пришла МакГонагалл, директор забрал Гарри, а его отправил к себе, отдыхать, мол, уже сделал свою работу, хоть и не идеально. И как Андрей ни старался услужить еще, как ни каялся, с собой его не взяли.

«Ну и хрен с вами. Можно подумать, я адреса не знаю, — фыркнул он про себя. — Кстати, тут же у Хагрида где-то собакен быть должен, наверное, покормить надо, — подумал Андрей, наконец определив, в какую сторону шагать к хижине лесника — своей новой недвижимости. — Хорошо, собачники в друзьях были, так что разберусь, если он не учует, что не я его настоящий хозяин. И повезло, что никто не видел, куда я иду — вон какой крюк дал. Ну что ж, пора разбираться». И он прибавил шаг.

Он не знал, что директор и его заместительница проводили его пристальными взглядами, но вывод сделали простой: привычный всем Хагрид действительно хорошо навернулся. Головой. Но беды в этом, как они считали, никакой не было.

В берлоге полувеликана его встретил умеренный холостяцкий бардак — Андрей и сам развел почти такой же после смерти супруги. Сориентировался он быстро. Клык не высказал никаких собачьих сомнений: бодро вилял хвостом, радостно подпрыгивал и вылизывал все, до чего мог дотянуться. Андрей снова порадовался своему новому росту — лицо осталось не обслюнявленным.

Получаса хватило, чтобы разобраться, как и что. Грязи, чего Андрей боялся, особо не было, помещение в целом напоминало бы заимку или избушку охотников-промысловиков, не будь оно таким большим. Хотя как большим… Хагриду так в самый раз.