— Не знаю, когда я ложился спать, ничего этого еще не было.

— Это как-то связано с твоим сном? Ты говорил, что тебе снились прорывы… Это так твари покусали тебя во сне?

— Да, кажется, да, — пробормотала я неуверенно.

— Но такого не должно быть… Даже если сон вещий — никогда еще у видящих их состояние во сне не переносилось в реальность. Да и ты не можешь быть видящим.

— Вот, держи. Хотя нет, лучше снимай рубашку, тебе сейчас лучше лишний раз не дергаться.

Прошло несколько мгновений, прежде чем я неохотно потянулась к пуговицам. Несмотря на то, что мне периодически уже на протяжении нескольких лет приходилось раздеваться перед парнями, я до сих пор каждый раз чувствовала неловкость и стыд.

И даже то, что это тело не мое, что оно не женское ничуть не помогало мне справиться со смущением — ведь ощущаю-то я себя как девушку.

— Тебя будто наставник Лин поколотил, — присвистнув, произнес Бер, взглянув на мою спину, — в первые несколько месяцев учебы мы все с такими же синяками ходили. Слушай, ты точно ни с кем не дрался? Ни с кем из группы Дерека не встречался?

— Бер, знаешь же, что они любят оставлять видимые следы — сколько раз мы залечивали синяки и порезы у Андра, а? Да и когда бы они успели — ведь утром все еще было в порядке, а после этого Андр никуда от нас и не отлучался, — сказал Хомден.

— Может это какое-то влияние прорыва? Хотя нет, вряд ли. Иначе бы это уже как-то проявилось и у других. Андр, вспомни, может тебе снилось что-то конкретное? — произнес Айсен, аккуратно втирая мазь на спине.

Кажется, именно на спине самый большой синяк, хотя болит в основном только правое плечо.

— Да ничего такого, — сказала я, стараясь сдержать стоны боли — хоть Айсен и старался втирать мазь аккуратно, каждое прикосновение к ушибу причиняло боль, — просто прорывы. Снилось, что они нарушают баланс, как разрывается материя мира и как это болезненно для Ариона.

— Где-то еще болит? — спросил Айсен, закончив втирать мазь.

— Нет, — соврала я. Ну не говорить же ему, что синяк еще на бедре — он ведь заставит снимать штаны. И, если рубашку я еще как-то могла снять, то остальное — нет. Не могу.

Да и не так сильно и болит, если подумать. Терпимо. В крайнем случае, у меня где-то в запасах должно храниться обезболивающее зелье — для особо редких случаев. Конечно, выпить его стоит перед сном — потому что реакция на это зелье у меня странная — я становлюсь будто бы пьяной — тянет смеяться, творить безумства, обниматься и рассказывать свои тайны.

Угу, проходили мы это — тогда только чудом мне повезло не раскрыть свою личность. Поэтому с зельем, как и с алкоголем, мне стоит быть крайне аккуратной — не хватало еще вот так попасться на какой-то банальности.

Эх, вот ведь надо же было вчера мессу забрать мой браслет! Ведь я столько денег потратила, чтобы купить его — такие амулеты обычно не из дешевых, так как выполняют несколько функций. Мне, конечно, требовались только две из них. Браслет действовал как обезболивающее средство средней силы, а еще оно устраняло индивидуальные запахи.

— Думаю, смысла ложится спать нет, — произнес Шейт, — ведь скоро рассвет. К тому же я хотел кое о чем поговорить с вами.

Вздохнув, Шейт достал из кармана какую-то бумагу. Развернув ее, он подозвал нас всех ближе.

Это оказалась карта местности, где мы сейчас находились.

— Смотрите, судя по всему, мы сейчас с вами находимся вот здесь, — Шейт аккуратно карандашом обвел небольшую площадь, — а прорыв, исходя из рассказов, должен находиться где-то здесь. Я поспрашивал некоторых ребят из лагеря, которые ходили к прорыву. В общем, ребят, у нас большие проблемы. Да, до этого нам уже говорили, что прорыв пока не получается закрыть. Но на самом деле ситуация еще хуже — никто пока не может даже добраться до прорыва. А значит, и оценить масштаб той зад… проблемы, в которую нас втянули.

— Если маги не могут даже дойти до прорыва и увидеть его, то это очень плохо. Очень.

— Хуже то, что, судя по разговорам, сила прорыва увеличивается. Он словно разрастается и никто не знает, как это остановить. Перепробовали уже практически все, но ничего не помогает.

— И что делать нам?

— Честно, ребят, я не знаю. Что мы можем сделать? Уход равносилен смерти, это вы и сами должны понимать. Но и долго мы здесь не протянем — однажды кому-то из нас не повезет. Да, первые разы нас никто к прорыву не отправит. Мы, скорее всего, будем патрулировать местность. А вот со временем нас начнут посылать все дальше и дальше. И тут уж как кому повезет, — Шейт с силой провел ладонями по лицу, после чего хмуро на нас посмотрел, — если мы не хотим все здесь погибнуть, нам придется что-то придумать.

— Что? Шейт, ты серьезно? — спросил Бер, непривычно грубым голосом.

— А что нам еще остается делать?

— Шейт, ты слышишь хоть себя?! Если даже сильнейшие маги этого мира не могут справиться с этой проблемой, то, думаешь, найти решение под силу нам? Мы даже еще не закончили Академию! Да и войны мы, а не маги. Сбежать, как ты и сам сказал, мы не можем. Так что придумать, Шейт? Что?

— Должен же быть какой-то выход! Какое-то решение! Не бывает так, чтобы решить проблему было невозможно. Просто, возможно, нужно искать решение где-то в другом месте. Поверь мне, я знаю, как работают многие маги — они очень часто зациклены на чем-то одном.