Во-вторых, в предполагаемом месте прорыва какое-то время не должна твориться магия, так как это может сбить энергетические каналы, которые настраиваются, вторгаются в мир и настраиваются на открытие прорыва.

И в-третьих… Для появления прорыва нужна материальная основа. То есть в этом месте должен быть какой-то предмет, в котором хранится энергия чужого мира — энергия бога Хаоса, который и собирается перейти в этот мир.

А значит… значит, в этом мире есть как минимум один человек, который помогает чужому богу открывать прорывы в этот мир.

И это, пожалуй, самое плохое, что вообще могло бы произойти.

Из-за чужой, черной, я бы даже сказала, грязной магии меня мутит. От нее несет тухлым мясом и я опускаюсь на землю, стараясь глубже зарыться в цветы аршисов, которые хотя бы немного заглушают эту вонь.

Злая магия впивается в меня, жжет и ранит, и я чувствую, как на моем теле появляются ушибы и неглубокие раны, из которых начинает стекать кровь.

Вокруг стоит практически мертвая тишина, лишь откуда-то издалека раздаются стоны боли. Я знаю, что это туман заглушает все звуки, и что стонут совсем рядом, в нескольких метрах от меня те ребята, которым не повезло оказаться не в том месте, не в то время.

Я жду. Жду, когда чужая магия источится, и я наконец-то смогу увидеть то, что так бережно прячет этот прорыв — уязвимое место, сосредоточие чужеродной силы.

Дышать становится свободнее, и я поднимаю голову, чтобы наконец-то увидеть… простую черную кожаную тетрадь. Старую, практически истлевшую, в каких-то странных, неприятных на вид, пятнах.

Я стараюсь приподняться, но сил практически нет.

Кажется, я сильно себя переоценила. А еще, кажется, следующий прорыв я не переживу, ведь это место в несколько раз слабее остальных мест.

Глубоко вздохнув, я со стоном приподнимаюсь на несколько мгновений — их хватает для того, чтобы вонзить кинжал в центр тетради.

А затем от нее расходится такая волна силы, что меня просто вырубает.

Не знаю, сколько я находилась в бессознательном состоянии, но не думаю, что долго — по крайней мере тех, кто должен был контролировать этот прорыв, еще нет. Не считая тех парней, которым не повезло оказаться свидетелями происходящего.

Я осторожно поднимаюсь, с удивлением понимая, что не только не ощущаю упадка сил, но и, наоборот, в теле чувствуется какая-то легкость.

И все же первые шаги я делаю осторожно, боясь, что силы вдруг исчезнут.

Парни, которых, сюда по всему, тоже вырубило из-за прокатившейся волны магии, начинают приходить в себя и, я с досадой понимаю, что сбежать не успеваю.

А затем, присмотревшись к трем везунчикам, чувствую, как мои ноги все же подгибаются, но не оттого, что сил вдруг не стало, нет. Мне становиться нехорошо оттого, что этих парней я знаю. А один из них даже однажды видел меня. Впрочем, второй тоже встречался со мной, вот только был он в своей другой ипостаси.

— Привет, мальчики, — хрипло говорю я Айсену, Кирсену и Лейтану, когда они замечают меня, — у вас водички не найдется?

Айсен Котри

Туман медленно рассеивается, боль тоже постепенно исчезает и я, наконец-то могу спокойно выдохнуть.

Страх отступает, и я понимаю, что каким-то непостижимым образом мы все же остались живы. Живы, хотя буквально несколько минут назад я был уверен в том, что эту ночь нам не пережить.

Нет, надо же быть таким… Мред! Зачем мы с Лейтаном вообще послушались этого напыщенного… Р-р-р, слов нет! Зол, ну как же я все-таки зол!

И эта злость не покидает меня уже несколько дней, грозясь вырваться наружу яростным пламенем, сжигающим все на своем пути.

А ведь все началось с него, с Кирсена. Ну и Андр, разумеется, тоже ко всему этому был причастен.

Вот уж кто мастер вляпываться в странные и, порой, неприятные истории, так это он. Тихий, молчаливый, отстраненный, я бы даже сказал отрешенный человек. И как только умудрился поступить в Академию?

Я его помню. Помню, как впервые увидел его — неуверенного, испуганного и такого отчаянно решительного. Мне это тогда показалось таким… наверное, забавным. Да и, стоит признать, не только мне — остальные тоже не понимали, что здесь делает этот мелкий зародыш воина.

Вот только отчего-то при каждом взгляде на него внутри что-то сжималось и мне очень сильно хотелось притянуть его к себе и спрятать под своим крылом. И это меня удивляло — я все никак не мог понять, в чем же причина такого поведения моей второй сущности? Что же такого особенного в этом маленьком, ничем не примечательном человеке?