— Все, что знаете, — с нажимом произносит месс Ройман, командир одной из групп. Хьюз тоже здесь — сидит вон, в тени, и хмуро смотрит прямо на меня.

Я знаю, что он хочет поговорить со мной. Впрочем, не он один — Айсен тоже «горит желанием» что-то выяснить. И это несмотря на то, что последние дни они только и делают, что говорят — этих двоих и Лейтана довольно часто вызывают на допросы и пытаются в мельчайших подробностях восстановить событие, что произошло в Сентиорских лесах. И как же я рада, что никто не знает о том, что я являюсь непосредственной участницей того события.

Так вот, эти двое просто оккупировали мою палату, очень настойчиво пытаясь добиться от меня хоть какого-нибудь ответа. Но я, с помощь Дерека, пока умудрялась избегать общества ребят.

Сейчас, после того, как меня выписали, будет сложнее их избегать. А если учесть то, что я даже толком и не знаю, к какой группе принадлежу… В общем, все сложно.

Конечно, был один простой вариант избавиться от их настойчивого внимания — нужно было лишь взять и поговорить с ними. Проблема была в том, что я не хотела. Вот правда, я просто не хотела их видеть.

Вообще, после того, как я очнулась от яда, во мне что-то изменилось. Я просто осознала, что едва не умерла. И это заставило меня вспоминать свою жизнь, свои поступки и переоценивать их.

Забавно, но самым неожиданным, пожалуй, стало то, что я жутко обиделась. Я просто проанализировала поведение своей группы, из слова, действия и поступки и поняла, что я, несмотря на иррациональное чувство вины, ни в чем не виновата.

Зато многое мне открылось с другой стороны. Я словно только после отравления прозрела и наконец-то увидела, что ко мне в группе практически все относились, как… как ко второму сорту. Словно общение со мной было чем-то постыдным. В этой ситуации Дерек и его группа выглядели лучше — они изначально были честны со мной и не скрывали своей неприязни. Так что да, это стало неприятным открытием для меня.

Правда, я очень удивилась, когда осознала, что Хомден — этот тихий, мрачный, неразговорчивый парень был единственным, кто изначально относился ко мне ровно, а затем проявлял некое участие, я бы даже сказала заботу. Но все это было так ненавязчиво, что я этого и не замечала до тех пор, пока не задумалась о своей жизни.

Так что Хомден был единственным, кого я бы выслушала. Более того, я бы и сама не отказалась поговорить с ним, вот только он не просил этого разговора. Видимо, разговоры он оставил на Айсена и Кирсена, а сам ненавязчиво расспрашивал о моем состоянии Дерека — единственного, кого пускали ко мне без вопросов.

Вообще, за эти дни я имела возможность общаться лишь с Дереком, Реем, что спас меня, и целителем, который «официально» был моим спасителем.

Рей был, как всегда, молчалив и невозмутим. Единственное проявление эмоций я заметила, когда от всего сердца отблагодарила его за свое спасение — он сначала удивленно на меня взглянул, а затем слабо кивнул, неуверенно улыбнувшись. А я сделала в памяти пометку, что, когда со всей этой ситуацией будет покончено, я обязательно найду способ отблагодарить того, кто спас меня.

Дерек появлялся в палате дважды за день — рано утром и поздно вечером — остальное время уходило на патрули и тренировки. Так что оборотень, что и в обычной жизни был немногословен, сейчас отделывался скупыми фразами — утром он пытался не заснуть, так как на отдых ребятам давали мало времени, вечером, впрочем, он тоже боролся со сном и усталостью, так как днем их сильно гоняли.

Но даже нескольким новостям, даже незначительным, я была рада, так как Дерек за эти дни стал единственным источником информации. Я даже иногда жалела о том, что ко мне так и не пустили ребят, что рвались в палату в тот день, когда я только что пришла в себя.

Что же касается целителя… О нем я говорить совсем не хотела. Мне даже видеть его было неприятно — настолько сильно он вызывал во мне отвращение и брезгливость. Каждый раз, видя его, я вспоминала все злые слова, что произносил месс Росвел в сторону высших. И я даже отчасти была склонна с ним согласиться — как минимум этот мужчина вызывал во мне желание прибить его, как таракана.

Глупое желание, да и знала я, что, даже если мне и представится возможность, я просто не захочу марать руки об «это».

Возможно, я слегка категорична, но такие люди вызывали во мне отвращение.

Начнем с того, что этот тип присвоил мое спасение себе, хотя многие знали, что он прибыл на зов только тогда, когда все было закончено. Естественно, все благодарности получил тоже он, даже не подумав сообщить остальным о том, что благодарить нужно другого. Более того, узнав, что моим опекуном является месс Росвел, этот чудак попытался намекнуть мне, что был бы совсем не против получить благодарность и от моего опекуна.